Илья Носков: есть внутренний запрос к себе и на сценарий, и на режиссуру

Известность и слава пришли к Илье Носкову мгновенно после его блистательного кинодебюта в фильме «Азазель». Сам он говорит, что судьбоносная роль сыщика Фандорина принесла ему не только популярность, но и оставила в профессии. Любовь к детективному жанру Илья сохранил и по сей день, его новый яркий образ во втором сезоне сериала «Кулагины» на телеканале «Россия» — лишнее тому подтверждение. О новом проекте, грядущих карьерных переменах и том, как принимать роды не только в кино, но и в реальной жизни, — в эксклюзивном интервью «ТН».
— Что интересного придумали авторы во втором сезоне «Кулагиных» и какого персонажа вы сыграли?
— Жанр детектива всегда интересен для зрителей, там всегда накручено-перекручено, много сюжетных линий, тайн и интриг. И «Кулагины» — не исключение. Не хочу лишать телезрителей удовольствия самим разгадывать тайны сериала, сами все увидите. Мой персонаж в этот раз очень яркий, глубокий. Он ломает привычную жизнь главной героини, разжигает в ней страсть и светлые чувства, старается убедить, что жизнь — это не только ее работа. Но при этом он «человек в футляре», у которого есть свои тайны.
— Не отвлекают ли любовные линии от детективного сюжета?
— Если зритель отвлечется, значит, что-то не так сделано. Детектив — это жанр, который сам по себе стопроцентно выигрышный в плане удержания зрительского интереса. Когда к детективному сценарию добавляются еще какие-то чувственные сюжетные линии, это только добавляет красок кинокартине.
— Как работалось с режиссерским тандемом — Мурадом Алиевым и Ольгой Новиковой?
— Я больше с Мурадом Алиевым работал. Мы с ним отлично ладили, он крепкий профессионал, человек в нашем деле опытный и надежный. Не всегда нам с погодой везло, но он очень здорово выруливал из таких ситуаций, когда что-то не так складывалось на съемочной площадке.

— Являются ли детективы для вас приоритетными, когда есть выбор из нескольких проектов?
— Cейчас стараюсь браться за роль, если она меня самого «дербанит». Меня так учили, и это я считаю очень важным. Прежде всего всегда смотрю сценарий, кто режиссеры, кто партнеры. Да, так получается, что детективы — это такой жанр, где сценарий всегда интересен даже на стадии прочтения. Но, бывает, что история лихо закручена, и думаешь: ну сейчас все выстрелит, будет «бомба». А в результате ничего толкового не получается. Почему? Как? У меня лично нет ответа. А бывает, вопреки всему — раз, и шедевр!
— Когда вы узнаете актерский состав проекта, вы обращаете внимание на имена или на то, что вы уже работали с ними?
— По-разному бывает. Но, конечно, с тем, кого знаешь, всегда проще работать — уже есть какой-то общий бэкграунд, доверие, выстроенные коммуникации. Часто бывает, что я «наглею» и говорю: «Вот эту роль — нет, а вот это можно попробовать?»
— И часто идут вам навстречу?
— Не так часто, как хотелось бы. (Улыбается.) Но если идут, это, как правило, играет только в плюс проекту. Есть такой сериал «Наше счастливое завтра», перед его съемками режиссер предложил мне одну роль, но я выбрал другую. Он сомневался, но я убедил его, что все получится. В итоге так и вышло, сериал получил много хороших отзывов.
— Вы как-то говорили, что больше, чем в одном проекте, одновременно не снимаетесь. Ничего не изменилось?
— Не изменилось, и я рад этому. У меня был опыт работы в параллельных проектах, когда 45 дней вообще работал без выходных, было только время на сон. Это ад кромешный! А еще репертуарные спектакли в театре, их же не отменишь, билеты давно проданы. Так работать на разрыв — это и физически, и морально очень тяжело, быстро выгораешь.
— Спали только в поездах и самолетах?
— Да, бывало и так. Уже на съемочной площадке включаешься и вспоминаешь: «Кто я? Где я? Сегодня у нас «Ромео и Джульетта» или «Наше счастливое завтра»?
— Ваша первая кинороль сразу вознесла вас на небосклон кинозвезд. Почему вы выбрали именно такой образ Фандорина?
— Я не выбирал. Сначала выбрали меня, а потом мы решали, что надо играть и как. Сам автор и Адабашьян выбрали и сказали потом мне: «Ты похож на того, кого мы видим в книжке и в нашем воображении, — это то, что нам нужно».Я был счастлив, когда познакомился с Александром Адабашьяном и всей командой проекта. Там же такой мощный состав собрался: Марина Неелова, Олег Басилашвили, Сергей Чонишвили — что ни имя, то величина. А еще легендарный оператор Павел Лебешев. Я в это время уже четыре года просидел в «запасе» в Александрийке, и за это время у меня не было ни одной роли. Вообще думал с театром завязывать и идти «сдаваться» в армию. А что делать? В кино меня тогда не звали, в театре ролей не было — сплошное разочарование. Думал плюнуть на все и сменить род занятий. А потом решил подготовить моноспектакль в театре, чтобы доказать, что я что-то могу. И одна работа потянула другую, потому что был заряжен, был горящим, ищущим, жаждущим. Вот так бывает, что театральный проект притянул киношный. Уверен, не было бы этого моноспектакля, возможно, не было бы и Фандорина и, возможно, меня в профессии.
— Все ждали, что сериал ждет успех, но «Азазель» не стал стопроцентным хитом. Почему это произошло?
— А мне кажется, что сериал удался. Народ с удовольствием смотрит сериал до сих пор. Просто все сравнивают с другими проектами про Фандорина, но это ошибка, «Азазель» — другой формат. Последующие истории — «Турецкий гамбит», «Статский советник» — это полнометражное кино для проката в кинотеатрах, а «Азазель» — это классический телефильм, мини-сериал. Вот «Турецкий гамбит» потом сняли — получился настоящий экшен со спецэффектами.
— Но вы сказали, что поняли все про кино как раз во время съемок «Азазеля» за три месяца. Что именно вы поняли?
— Это долго объяснять. Только киношники меня поймут. Атмосфера на площадке, то, как режиссер работает, как вокруг вертятся операторы, световая группа просто порхает, как птицы, вокруг гения Павла Лебешева.
— Вы имели в виду сам процесс съемок?
— Сам процесс, работу и, по-хорошему, — получение кайфа от самого процесса. Потому что сейчас все быстро, динамично, нет времени даже на отдых, на репетицию. Прибегаешь на площадку — текст знаешь, уже хорошо. Дальше: камера, мотор, начали. А что сняли — потом разберемся. И так часто же бывает. Если ты сам не подготовишься, с партнерами и режиссером не проговоришь нюансы — работаешь с листа, на свой страх и риск. Тайминг съемок сейчас бешеный! В советское время снимали 2-2,5 минуты за съемочный день. Сейчас, бывает до двадцати минут доходит. С ума сойти! А когда сцена трехминутная, а в сцене шесть человек? Всех нужно снять, со всеми прорепетировать. А если таких сцен семь? Поэтому я и сказал, что все понял, как это должно быть.
— То есть раньше режиссеры объясняли вам, а сейчас требуют, чтобы вы сами уже были готовы?
— Сейчас хорошо, если ты познакомился с режиссером на пробах. А бывает, что тебя утвердили, и ты встречаешься с партнерами уже непосредственно на съемочной площадке и впервые видишь режиссера. Потому что пробы были заочные — самопробы, как сейчас модно. Естественно, по возможности стараешься созвониться с партнерами по проекту, обговорить все до съемок, чтобы быть погруженным в материал, приходить на площадку готовым. Все сейчас хотят побыстрее снять нечто гениальное. Но при таком темпе ничего не получится, как ни старайся. Поэтому многие старые советские фильмы в сравнении с современными выглядят настолько мощно и монументально.
— Получается, вы сторонник консервативного подхода в кино. А в театре? В театре сейчас тоже появляется много новых трендов.
— Не знаю, что вы называете консервативным. Я считаю, просто везде нужно добросовестно работать — разбирать, репетировать, а не работать впопыхах по принципу: как кому из актеров кажется, каким образом надо играть роль, так и снимаем. То же самое касается и театра. Нужно четко понимать, что ты собираешься играть, — прежде всего режиссеру. Это он набирает единомышленников и говорит: «Ребята, мне кажется, такой-то год у нас на дворе и такая-то пьеса. Можно что-то сказать нашим зрителям». Когда режиссер сам заряжен, сам горит и хочет высказать именно этим материалом, то все получается легко.
— А к новым технологиям на сцене как относитесь? Спецэффекты, инсталляции не уводят на второй план игру актеров?
— Спецэффекты — это всегда прекрасно. Новот, если вы приходите в ресторан и заказываете бифштекс, а вам несут на тарелке картошку, горошеки где-то в уголочке будет лежать кусочек мяса, то это будет странно, согласитесь. Ведь вы заказывали именно бифштекс, а не гарнир. В театре «бифштекс» — это сами актеры, они главные, от них должна исходить энергия извергающегося вулкана. Энергия любви, потрясений, потерь и разочарований. Великий Евгений Евстигнеев говорил, что хороший актер играет какую-то свою тему на протяжении всей жизни. Когда встречаются на сцене несколько таких «тем», таких вот актерских глыб, вот тогда происходит магия театра. А спецэффекты — это прекрасно, пусть они будут. Но пусть будут главными артисты, ведь зритель, слава Богу, все еще ходит в театр на артистов, на имена, а не на спецэффекты.
— Где сейчас больше любят театр — в Москве или в Санкт-Петербурге?
— В Москве в театрах сейчас больше смелых экспериментов. Но там и больше театров. Когда в Москве на одной площадке идет «Чайка», на другой — «Чайка», естественно, каждый театр старается по-своему интерпретировать Чехова. В Москве театральная жизнь заметно динамичнее, ярче. Здесь театры активно приглашают сторонних режиссеров, и в этой привнесенной свежести и новизне я вижу большое преимущество. В Питере, к сожалению, такое встретишь не так часто. Я работал в нескольких питерских театрах, там несменяемость худруков — десятилетиями, поэтому застой.В этом смысле в Москве все быстрее движется: руководители театров и сами работают, и дают другим.
— Сами не собираетесь перебираться в столицу?
— Такие мысли постоянно возникают. Даже есть предложения. Пока не скажу от кого — чтобы не сглазить. Когда все сложится, тогда первыми узнаете. (Улыбается.)
— А сами не хотели бы попробовать себя в качестве режиссера?
— Есть такой внутренний запрос к себе и на сценарий, и на режиссуру. Но, если всерьез займусь режиссурой, мне будет тяжело совмещать с актерской работой. Пока мне интересно реализация на этой стезе. Особенно когда режиссеры сами находят меня и говорят: «Я тебя там-то видел, а давай попробуем такую роль». Как пять лет назад Паша Сафонов позвонил мне: «Я тут ставлю «Идеального мужа». Ко мне придешь?» Спрашиваю: «А что, в театре комедии кончились артисты?» — Говорит: «Нет, но мне нужно, чтобы именно ты был». Когда тебе вот так звонят — это здорово! Как можно отказать? Плюс там были заняты в спектакле мои однокурсники — Денис Зайцев и Наташа Ткаченко, с которыми я 20 лет назад учился, но вместе потом ни разу не выходил на сцену. Представляете, сколько у нас эмоций накопилось? Поэтому, когда зритель приходит на этот спектакль, он обалдевает: «Что они там говорят? Это они друг друга так любят или ненавидят?». А у нас за спиной просто куча всего, не один пуд соли съеденный. Естественно, мы каждый спектакль играем, как в первый раз и как в последний раз, — кайфуем, балуемся. Плюс это еще и Оскар Уайльд — ну как можно не зажечь?

— Как развивается проект театрального товарищества с братом Андреем?
— Это наш проект, мы на свои деньги когда-то его сделали. Есть несколько спектаклей, где все построено на актерах, на костюмах — комедия дель арте в чистом виде. Мы периодически гастролируем, но основная площадка — Санкт-Петербург.
— Планируете развивать это направление?
— У Андрея сейчас много работы, много других антреприз. Если бы мы были в одном театре, Андрей — режиссер, а я — артист, было бы полегче. Была бы моя воля, отдал бы Андрею питерский театр комедии, он бы там шороху навел. (Улыбается.) Он режиссер от Бога, умеет легко и четко собрать всех приглашенных артистов в единый организм. Артисты же все из разных театров, разных школ, амбиций. Каждый старается на себя тянуть одеяло. А он все это «подкручивает», чтобы привести труппу к общему знаменателю.
— Занимаетесь ли вы еще какой-то деятельностью?
— Пока мне актерской деятельности хватает, у меня пять больших ролей в театре на Васильевском, где я сейчас служу. Плюс антрепризы с братом, плюс в Москве репетировал в спектакле. Но планы есть, к весне буду думать о чем-то другом, глобальном. Даже не думать, а делать.
— У вас большая семья, трое детей. Как вы распределяете время по воспитанию детей?
— По возможности старюсь участвовать во всех процессах по-максимуму, но понятно, что больше занимается детьми Полина. Старшая дочь уже окончила французскую школу и учится в институте истории искусств. Средний сын хочет быть архитектором, он хорошо рисует, лепит. А младший в хоровом училище.
— У вас необычное увлечение, вы собираете чемоданы. С чего все началось?
— Еще в студенчестве появился первый маленький чемоданчик, мне его брат из Германии привез. Потом появился еще один, потом еще. Как-то на питерской помойке увидел интересный экземпляр, решил взять. Затем зашел попить кофе в отель, а при отеле была маленькая антикварная лавка, смотрю, стоит красивый дорожный саквояж — купил. Ну вот как-то так и началось все. Потом коллеги, зная о моем увлечении, начали дарить. Зрители благодарные присылали из Швейцарии, Германии. Некоторые после спектакля подходят и дарят.
— Сколько сейчас у вас экспонатов и какие критерии попадания в вашу коллекцию?
— Около шестидесяти. Стараюсь, чтобы не было одинаковых. Смотрю кто производитель, страну, историю. Ну и на ручки смотрю, на замки, чтобы целые были. В первые годы, когда только начинал их коллекционировать, мне очень нравилось брать в поездки раритетные экземпляры. Но, к сожалению, старинные чемоданы от таких поездок начинали разрушаться, поэтому перестал их использовать по назначению.
— Планируете где-нибудь выставить коллекцию, чтобы другие люди смогли их увидеть?
— Пока не думал об этом. Может быть, в театре когда-нибудь выставлю. А когда надоест их собирать, то устрою на Авито распродажу личной коллекции Носкова с автографами и историями. (Улыбается.) У каждого моего чемодана есть своя уникальная история.
— А где вы любите отдыхать?
— Уехать за город, чтобы переключиться. А недавно друзья меня в первый раз поставили на горные лыжи. Было страшно сначала, но потом втянулся и мне понравилось. Пассивный отдых я не очень люблю. В свободное время предпочитаю заниматься спортом, хожу в спортзал, на тренировки по боксу, даже в поездки беру с собой силовой эспандер, чтобы держать себя в форме. Еще в последнее время полюбил пешие экскурсии в городах, где бываю.
— Осматриваете туристические достопримечательности?
— Наоборот, хожу по обычным городским улочкам, паркам, дворам, где хорошо чувствуется ритм жизни и душа этого города. Поверьте, это намного увлекательнее, чем ходить по привычным туристическим маршрутам. За короткое время я таким образом осмотрел более двадцати городов России, Белоруссии и получил больше ярких впечатлений, чем если бы воспользовался официальным экскурсионным сервисом.
Евгений Николаев
фото: телеканал "Россия", личных архив