Максим Костромыкин: главное — успех в любимом деле

— Максим, поздравляю с днем рождения! Как у вас этот день проходит?

— Я по-прежнему аутентично праздную свои дни рождения, в спокойном режиме, по-домашнему. Никогда не было и нет традиции широко праздновать.

— Какой подарок в этот день вас бы особо порадовал?

— Как-то не думал на эту тему. Мне кажется, сегодня самое главное — реализация. С тех пор, как начинаешь заниматься серьезно своей профессией, хочется иметь успехи, результаты именно в этом направлении. Поэтому, наверное, хотелось бы успехов в том, чем занимаюсь, достижения тех целей, которые себе поставил.

— А материальные мечты какие-то есть? Может, дом хотите построить?

— Ну, дом — это интересно, но, мне кажется, материальные мечты тесно связаны с успехом, в том, чем ты занимаешься. Если ты достигаешь целей, и у тебя все идет хорошо, то в принципе ты можешь и дом построить, и весь земной шар объездить. Поэтому

— Какие воспоминания вам сегодня греют душу?

— Самое свежее воспоминание — мне сегодня снилось мое детство, как будто я поехал в те места, где был совсем маленьким, испытал те ощущения, что были у меня там, увидел бабушку. Вот именно туда мне хотелось, попасть, в ту историю. Удивительно, что именно сегодня были такие сновидения.

— Самые теплые, добрые воспоминания — те, что с детством связаны?

— Наверное, да, а из более осознанного, несколько лет в Калининграде, куда я уехал из Казахстана учиться после окончания школы, мои студенческие годы. Это был 97-й год, и намечалась какая-то понятность, стабильность, как-то все было здорово в 17 лет.

— На канале ТВ-3 начался показ сериала «Перевал Дятлова». Что, с вашей точки зрения, было самым невероятным на этих съемках?

— Мне кажется, слово «невероятный» звучит как-то нереально и немного с отрывом от земли. В моих ощущениях, все эти невероятные вещи, о которых вы говорите, они были связаны с людьми, которые меня там окружали. Новые люди, с которыми я познакомился на проекте, мои партнеры и партнерши, и старые знакомые, с которыми было очень приятно и интересно вновь творить, соприкасаться вместе. Это и есть самое невероятное, что там было. А все остальное, несмотря на всю невероятную историю, в принципе, очень похоже на другие истории.

Хотя, сейчас вспомнил, что одна из самых невероятных вещей произошла, когда я пришел на пробы. Когда я получил приглашение, прочел историю и ознакомился с предложенным персонажем, у меня появились внутренние противоречия и сомнения по поводу того, что я смогу сделать то, что хотят от меня создатели. Я примерно понимал, что они хотят, так как мы работали с Валерой Федоровичем и Женей Никишовым еще на проекте «Чернобыль. Зона отчуждения», там познакомились. Я увидел, что им нужна похожая история, что я делал там, поэтому они меня и позвали на эту роль. А роль, скажем так... не совсем мужская, у меня были противоречия по этому поводу. И когда я шел на встречу, думал, что сейчас приду, поговорим, я расскажу им о своих сомнениях, и мы попробуем, может быть, что-то другое, другую роль. Пришел, рассказал, а они говорят: «Подожди, подожди, давай попробуем». Мы попробовали, и во время проб я почувствовал, что все получается. Для меня самого это было неожиданно, что прямо во время проб все выяснилось. И тогда уже с их помощью и верой все сомнения ушли. Вот это, наверное, самая невероятная история. Не припомню еще такого опыта, чтобы решение об участии, роли принималось таким образом.

— В сериале вы играете единственного выжившего участника экспедиции. Можно долго гадать, что его спасло, но без интуиции и какого-то провидения точно не обошлось. А вы в своих решениях больше руководствуетесь логикой или интуицией?

— Вообще я, наверное, стараюсь использовать ситуационный подход. Где я могу использовать логику, и она железобетонная, я использую ее. Но бывают ситуации, когда такой возможности нет в силу ограниченности знаний, тогда я опираюсь на интуицию. Мне кажется, так все делают в большинстве случаев.

— А приходилось ли вам в жизни сталкиваться с чем-то, что не поддается логическому объяснению?

— Когда работал над ролью, вспомнил историю из своего детства. Я отдыхал в летнем лагере, мне было 9-10 лет. Помню, в то время в обществе на слуху были истории, связанные с неопознанными летательными объектами. А я тогда довольно серьезно к этому относился, да и сейчас, в принципе, верю. Но тогда было немного другое восприятие. Помню, что шел по лагерю, у нас там были места, где днем можно было оказаться абсолютно одному. И дошел до такого заброшенного места, то ли летнего кинотеатра, то ли сцены с лавочками. Все это находилось в лесу, вокруг очень высокие деревья, выше эстрады, которая была высотой в два этажа. И в какой-то момент меня что-то так насторожило, какой-то ветер особенный. Я стал оглядываться, и на каком-то дереве, кажется это была черемуха, я увидел нечто, похожее на гуманоида. Как будто зеленая рука тянулась по дереву... Я тогда очень сильно испугался и чесанул оттуда сломя голову.

— Видимо, это детское воображение так сработало?

— Да, ну сейчас-то я понимаю, что увидел то, чем был обеспокоен, и в принципе там много не надо было. Но на этом примере мне стало понятно, как это работает, в том числе у моего персонажа в «Перевале Дятлова». То есть это основа примерная того, как воспринимается мир... Это детское воспоминание очень помогло мне в работе. Правда, в фильме оно осталось только на словах, в первой серии, когда мой герой рассказывает следователю свою историю. А мы еще снимали какие-то вещи, связанные с его воспоминаниями, восприятием, с тем, как он видит, слышит некоторые вещи там, в лесу, когда он рассказывает про деревья, и были некоторые вещи, связанные с манси, с их обрядами, но они не вошли потом в финальную версию. Как мне сказали: «Слишком много тебя было»…

— Как я понимаю, с физическими сложностями вы в работе не сталкиваетесь, так как хорошо подготовлены, много времени уделяете спорту. И в вашем Инстаграме это можно увидеть. А что для вас занятие спортом? Как давно вы к этому пришли?

— Спорт — это какая-то основа. Вот есть выражение «оставаться, держаться в форме», но дело в том, что это не совсем даже физическая форма. Помимо нее ты остаешься еще в хорошем эмоциональном тонусе, потому что актерская профессия не слишком радует стабильностью, по крайней мере, в определенные периоды. Мой приход к спорту происходил постепенно, начиная с года 2011-го.

— То есть в детстве, юности спорта не было?

— Нет, только небольшое знакомство, года три с перерывами, когда я занимался дзюдо, карате и кикбоксингом. Во время учебы в Калининграде спорта практически не было, только плавание, помню, ходил плавать в бассейн. И потом уже во ВГИКе тоже времени особо не было для этого. Сейчас регулярность занятий зависит от съемок, от количества свободного времени. Когда свободней, я спокойно хожу в зал три раза в неделю, когда более занят, то уже по возможности. Там есть разные виды нагрузки, можешь и по груше постучать, и железками позаниматься.

— Максим, вы родились и выросли в Казахстане. А как вы восприняли недавние события в этой стране? У вас остались там близкие, есть за кого волноваться?

— Да, у меня есть за кого там волноваться, в Казахстане живут мои родные — отец, тетя, братья, сестры сводные. Слава богу, они живут не в эпицентре тех страшных событий, до них погромы не докатились.

— В вашем детстве какой вы запомнили эту страну?

— Да я бы не сказал, что там что-то сильно отличалось от России. Никогда не чувствовал какого дискомфорта из-за того, что я русский, не было никаких разделений в то время. Хотя, конечно, многое зависело от места, где ты живешь. Но в моем городе детства — Караганде, все было спокойно до определенного времени, до самого моего отъезда в 1997 году.  

— О чем вы мечтали в своем детстве и что сбылось из того, чего вам хотелось?

— В детстве я точно не знал, что буду актером, и не мечтал об этом, даже когда уезжал из Казахстана. И только, когда я уехал и остался сам по себе, то начал слушать себя, свое сердце: что хочу, что не хочу. И тогда что-то начало в эту сторону открываться — актерская профессия, кино, творчество.

— А куда вы поехали поступать в Калининграде?

— Это очень легко угадать. Это же был 1997 год, посткризисное время и, естественно, я хотел бороться с кризисом и зарабатывать много-много денег. Тогда в 97-м году, уезжая из Казахстана, я думал, что моя жизнь будет связана именно с этой сферой, видел себя в будущем финансистом, бизнесменом. Тогда это казалось очень перспективным направлением. А потом начал глубже вникать в учебу, слушать, читать, смотреть, соотносить с собой и в какой-то момент мне показалось, что это не совсем мое. Хочу ли я потратить свою жизнь на зарабатывание денег или на что-то более стоящее? И тогда я очень сильно поверил в себя и приехал в Москву, поступать на актерское. А уже потом, отматывая время назад, вспоминая школу, я вспомнил, что участвовал периодически в каких-то выступлениях, концертах школьных. Видимо, как-то так проявлялось глубоко запрятанное во мне актерское начало, но я его не считал тогда, не смог распознать в себе.

— В этом году уже 20 лет, как вы в Москву переехали. Сразу она вас приняла в объятия?

— Наверное, нет. Потому что я даже не смогу сейчас ответить, зачем я приезжал в Москву в первый раз, году, наверное, в 2000-м. Просто решил поехать, ничего предварительно не узнавая, где, что, куда поступать. Но поехал с целью, может быть, что-то попробовать. Купил билет, приехал в Москву, днем походил по городу, дошел до Щепкинского училища, понял, что так просто нахрапом тут не получится закрепиться, нужно как-то подготовиться. К вечеру я как-то дошел до общежития Гнесинки, и меня охранники пожалели, положили у себя в каморке переночевать, а наутро я уехал обратно в Калининград.

— И потом уже через два года второй заход был?

— Да, второй заход был уже более обоснованный и подготовленный. То есть я знал, что в этот день прослушивания, я приезжаю, вечером уезжаю. Ну на самом деле я ехал, чтобы выпустить на свободу свое внутреннее желание заниматься делом, связанным с кино, с актерской деятельностью. Мысли были одни — как будет, так будет. Было важно, чтобы мне специально обученные, профессиональные люди сказали: «Да, ты из наших». Или: «Нет, ты не из наших!». И если бы мне сказали тогда так, в 2002-м, я бы, скорее всего, работал бы в другом месте, видимо, связанном с экономикой. Но у меня все получилось, и я с первой попытки поступил во ВГИК.

— Но зато ваша дочка Алиса, она уже коренная москвичка. Ей 14 лет, вкусили уже прелести переходного возраста?

— Да, получается так. Это, конечно, странная история. Ты в детстве себя не замечаешь, свой пубертат и определенные выходки. И когда становишься родителем, конечно, совсем другая история — смотреть на это со стороны и пытаться понять свое чадо.

— Какой вы папа? Что для вас всегда было важно в воспитании ребенка?

— Самое важное для меня, чтобы ей нравилось то, что она делает, будь то прогулки на улице, увлечения, школа. Чтобы все, чем она занимается и будет заниматься, приносило ей только радость и счастье, наверное, это главное. Сразу скажу, что желания стать актрисой Алиса пока не высказывала.

— Вас это радует?

— Наверное, хотя я не могу относиться к этому со знаком «плюс» или «минус». Меня радует, что она занимается тем, что ей пока нравится, она пробует что-то, в попытке выяснить, подходит ей это или нет. Скорее так. А именно оценочного суждения по этому поводу у меня нет. Я готов,  наверное, любую историю принять и помочь определиться, ее это или нет. Если Алиса когда-то скажет, что хочет эту актерскую историю попробовать, то пусть пробует. Я люблю свою дочь и всегда ее поддержу.

— Какой совет дадите, когда придет время выбирать профессию?

— Вы смотрели фильм Триера «Танцующая в темноте»? Бьорк там главная героиня, которую в конце казнят. В конце фильма она произносит такую фразу, которая для меня является определенным маяком, и я, скорее всего, соотносил бы ее со своей дочерью. Единственное, что я бы пожелал ей — это слушать свое сердце. Это, как мне кажется, и будет правильным, по крайней мере, в большинстве случаев. Да, где-то нужно принимать решения головой, отключая эмоциональные составляющие, но в каких-то важных вещах, мне кажется, это самое главное.

— Ну, и не могу не спросить, в каком вы сейчас статусе? Свободно ваше сердце или занято?

— Конечно, занято. У меня все хорошо в личной жизни и отношениях!

Лика Брагина