Илья Зудин: я думаю, Айзеншпис увидел в Билане второго Цоя
Илья Зудин был рожден, чтобы посвятить свою жизнь музыке. Он вырос в музыкальной семье и с самого детства впитывал атмосферу творчества и вдохновения. Широкую известность и признание публики артист получил в начале нового тысячелетия, когда вместе с группой «Динамит» выпустил ряд ярких хитов, которые мгновенно завоевали сердца слушателей, став визитной карточкой коллектива и открыв перед ним двери в мир шоу-бизнеса. Эти композиции до сих пор вызывают теплые воспоминания у поклонников, и не случайно «Динамит» называют одним из фаворитов нового сезона музыкального шоу НТВ «ВИА Суперстар!». О новом телепроекте, величии Айзеншписа, и что общего у Димы Билана и Виктора Цоя — в эксклюзивном интервью артиста «ТН».
— Чем вас привлек проект «ВИА Суперстар!»?
— Я посмотрел первый сезон «ВИА Суперстар!», и мне очень понравилось в нем буквально все. Я сразу задался вопросом, что за крутая команда делает проект — там все так мощно и ярко. Конечно же, мне очень хотелось поучаствовать, попробовать себя в качестве конкурсанта, примерить на себя другие образы. Артист активно развивается, когда пробует что-то новое, не свойственное ему. И в этом проекте нам с другими конкурсантами, надеюсь, удастся сполна реализовать все свои творческие «хотелки» и задумки.
— Телешоу известно еще и тем, что его участники периодически выслушивают от жюри в свой адрес довольно жесткие оценки своего выступления. Вы готовы к тому, что вас будут критиковать?
— Во-первых, к аргументированной критике я всегда отношусь позитивно. Если действительно есть что поправить, то к этому нужно прислушаться, безусловно. Но на шоу существует аргументированная критика и… мнение Сергея Соседова. (Улыбается.) Но, мне кажется, это больше его субъективное восприятие номеров конкурсантов в духе «нравится — не нравится».
— Вы эту критику близко к сердцу принимаете или для вас это элемент шоу, который надо понять и простить?
— Мы относимся ко всему проекту, как к шоу. Перед выходом на сцену всегда с Илюхой Дуровым друг другу говорим: «Давай просто кайфанем!». Стараемся получить удовольствие от выступления на этой прекрасной сцене и максимально соответствовать уровню шоу. Ведь Вадим Такменев и его команда сделали просто блистательный проект и такой шикарный подарок всем артистам и телезрителям!
— Почему в первом выпуске вы радикально изменили свой стиль? Тот стиль «Динамита», который все помнят — рваные джинсы, кожаные «косухи» — куда все это делось? Многие даже не узнали в этих импозантных артистах тот самый разухабистый «Динамит».
— Мы пришли в проект для того, чтобы удивлять себя и зрителей — в первую очередь. Мы много дискутировали, меняли костюмы, что-то примеряли и понимали, что это не наш образ и не наш стиль. Но мы не только в рваных джинсах выступали в бытность «Динамита 1.0», но и в пиджаках — и в Кремле, и на других больших площадках. Но эти костюмы, которые нам предложили костюмеры, они нас просто потрясли, ведь они были расшиты настоящими стразами. Представляю, какая трудоемкая ручная работа была проделана! Сколько времени девочки трудились над этим! Большой респект нашим костюмерам!
— Шили, наверное, на Николая Баскова, а пригодилось вам?
— Басков просто не доехал! (Улыбается.) Ну, может, это и к лучшему. Шучу! Ему еще лучше сошьют пиджак, кто знает.
— Была ли у вас какая-то стратегия, как взаимодействовать и очаровывать жюри конкурса?
— Скажу честно, мы не играем с жюри ни в какие игры. Более того, хочется получить реальную оценку наших выступлений и способностей — вокальных, сценических. Больше всего я жду мнения Ирины Витальевны Понаровской. Для меня она — безусловный авторитет и в плане вокала, и в плане артистизма. Она, конечно, наша прима и лично для меня ее мнение было определяющим. Я всегда с трепетом и даже с опаской слушаю, когда она дает нам свои оценки.
— Зато со Стасом Пьехой вам повезло. Вы же давно дружите и даже работали вместе.
— Тем не менее Стас перед началом проекта нам честно сказал: «Если вы выступите плохо, я поставлю «плохо», потому что, когда я сижу в жюри, я не твой друг, а член жюри». У нас был такой кулуарный разговор с ним, не скрою.
— На проекте вы вновь встретились с Надей Ручкой, с которой у вас был в свое время яркий красивый роман. Это же вы ее порекомендовали в свое время «Блестящим», а она потом взяла и ушла от вас?
— У нас с Надюшкой сейчас абсолютно нормальные отношения. Мы общаемся, иногда созваниваемся, находим время, чтобы поддержать друг друга. У нее уже своя семья, прекрасный муж, замечательный сын. Я видел, как Левочка, ее сын, приходил на съемки, и горячо поддерживал маму. Мы с ним играли, дурачились, он очень позитивный и прикольный парень.
— Глядя на него, не было каких-то смешанных чувств? Ведь он вполне мог бы быть Лев Ильич, к примеру.
— Нет, никаких таких чувств у меня не было. У меня самого трое замечательных детей, которых я очень люблю. А жить прошлым — это очень непродуктивно. Это — во-первых. А во-вторых, у людей со временем должна появиться мудрость принять все в своей жизни как данность. Можно, конечно, держать обиду и нести ее по жизни, как чемодан без ручки. А можно просто вспоминать прекрасное время и быть благодарным человеку за то, что вместе провели прекрасных четыре года.
— Прекрасное резюме всех законченных отношений. Думаю, стоило взять его и в рамочку поставить. Сейчас у вас каких-то недомолвок, недоговоренностей с Надей нет?
— Абсолютно никаких! И в проекте мы поддерживаем друг друга. Был один из номеров «Блестящих», когда господин Соседов нелицеприятно выразился о группе, и Надюшка расстроилась сильно. Мы с Илюхой ее поддерживали и говорили: «Слушай, не обращай внимания. The show must go on». Да, мы часто созваниваемся, это не секрет, общаемся, обсуждаем творческие моменты. Она же пишет сама тексты для песен, причем очень клево получается. Я не знаю, почему она не продолжает это делать на профессиональной основе.
— Вы были красивой гармоничной парой. Почему ваш роман не перерос во что-то большее?
— Мы были молоды, и оба находились в поиске чего-то лучшего. И, как показали дальнейшие события, мы это лучшее нашли.
— У вас потом еще два брака было, тоже ярких. Причины расставания были схожие или разные?
— Не-е-ет, все расставания разные. Помните, как у Льва Толстого: «Все счастливые семьи счастливы одинаково, каждая несчастливая семья несчастлива по-своему». Поэтому здесь такая же история. Но каждый брак дает шанс не делать ошибки, а каждое расставание дает опыт и урок, какие ошибки совершать не нужно.
— Сейчас вы свободны или есть какие-то близкие отношения?
— У меня есть отношения, и они прекрасны. Я, честно говоря, надеюсь, что они продлятся всю мою жизнь.
— Избранница из артистической сферы?
— Она из сферы спорта и не любит публичности. Но скажу, что ее зовут Катя. Даю вам эксклюзив! (Улыбается.)
— Вы многодетный отец. Кто из детей больше радует?
— Они все меня по-своему радуют. Я считаю, что мои трое детей — это палитра, которой я рисую краски своей жизни. Я у них многому учусь. Они просто потрясающие, каждый по-своему. Полинка, старшая, это самый добрый человек на планете Земля. Она безумно любит животных, особенно лошадей. Учится в одном из самых престижных университетов Европы, в Голландии. Она будет первым ученым в нашей фамильной династии. У нас в семье были музыканты, дедушка — художник. А Полину вдруг потянуло в науку. Для меня это более чем радость, для меня это скорее восторг, удивление. Мне очень приятно, что она выбрала свою дорогу. Матвей — это настоящий пацан, который, я уверен, вырастет в хорошего человека. Уверен, что у него будет очень большая, интересная и долгая история. Он пока не определился, чем хочет заниматься. В данный момент его взгляд направлен на сферу IT. Я ему всегда говорю: «Если все учатся IT, учись чему-нибудь другому». Но он выбрал это направление, ему нравится, очень этим увлекается. Сейчас, после 9-го класса, перешел в колледж именно по этому направлению. А младшая дочка София — это папина радость! Это человек, который из папы вьет веревки. Крутит мною, как настоящая женщина. (Улыбается.)
— Давайте вспомним тот самый первый состав «Динамита», историю, когда из группы ушел Леонид Нерушенко. Писали, что триггером его ухода стал ваш с ним самый конфликт перед концертом, когда он не очень корректно себя повел по отношению к группе, и вам пришлось поставить его на место. Позже вы с ним помирились?
— Конечно, мы помирились с ним в тот момент, когда он уходил из группы. Пожали друг другу руки, сказали, что так продолжаться не может, и разошлись полюбовно. Более того, мы позже с Ильей поддерживали Леню. Когда у него был первый сольный концерт в одном из московских клубов, мы пришли на презентацию программы, спели несколько песен вместе. Мы не хотели, чтобы он уходил, но такая ситуация сложилась, что мы не могли дальше работать вместе. Так бывает. Это история не про то, что мы друг друга ненавидели, у нас просто не получалась работать вместе.
— Какие основные претензии у него были к вам, к группе?
— От него не было претензий к нам. Были претензии от нас к нему. Самая главная — это, конечно, его алкоголизм. Когда он появлялся на публике не совсем трезвый, то все говорили, что «Динамит» приехали пьяными, сорвали выступление. Поэтому основная претензия к Лене — это его непреодолимая тяга к зеленому змию. Ленька был, скажем так, закоренелый уличный повеса. Он мог всю ночь тусоваться и приехать на запись, на съемки абсолютно разобранным. Мог опоздать на концерт или приехать в таком состоянии, что не мог выступать. Но сам по себе Ленька был неплохим добрым парнем. На сцене очень ярким, харизматичным, красивым человеком. Когда мы узнали, что он разбился в ДТП, то сначала не поверили. По секрету скажу, что до этого уже было минимум два случая, когда он говорил нам, что разбился, а оказывалось, что он просто не хотел ехать на съемки.
— Нерушенко был настоящим магнитом для фанаток, которые приходили на концерт во многом, чтобы просто увидеть его на сцене. Какие были самые безумные проявления любви фанаток?
— Девочки действительно хвостом за ним ходили, ездили за группой, вернее за Ленькой, по всем гастролям. Пробирались в номера к нему, постоянно звонили домой — много всего было.
— Вы к этому как относились?
— Мы, конечно, понимали, что девчонкам он нравится — это нормальная история всех групп. Больше скажу: хотел бы выразить огромный респект тем, кто любит творчество группы «Динамит» и кто с нами остается на протяжении четверти века. Невероятно им благодарен за это! Многих мы знаем в лицо, так как постоянно видим на концертах все эти 25 лет. С некоторыми уже перешли в дружеские отношения, а одна из девочек — Ира Меркульева сейчас работает в должности нашего пиар-директора и руководителя фан-клуба.
— Нельзя не вспомнить и про вашего знаменитого продюсера Юрия Айзеншписа, который создал и продвигал «Динамит». Известная история, что это вы предложили ему создать проект бойз-бэнда. Какие слова вы нашли для человека, которого сложно чем-то удивить в шоу-бизнесе и в жизни вообще?
— Дело в том, что я у Юрия Шмильевича Айзеншписа работал сначала штатным композитором и аранжировщиком на студии. Я писал для Никиты — помните, такой певец был? Потом певица Саша была, затем Дима Билан. Еще Эвелине Бледанс он тоже помогал с репертуаром. Я много и долго писал для других исполнителей, а потом сказал: «Юрий Шмильевич, я приехал в Москву не для того, чтобы сидеть на студии и писать для других артистов. Я тоже хочу петь, хочу на сцену».
— Какая у него была реакция?
— Его сложно было чем-то удивить, он только сказал: «Ой, и этот тоже запел! Ну ладно, валяй». Айзеншпис был очень опытным продюсером, быстро оценивал перспективу и принимал решения. Буквально через два-три дня на одном из телеканалов было объявлено о создании группы и кастинге для участников. Конкурс был очень большой, около тысячи претендентов мы просмотрели за три дня. Прослушивали всех, и 90 процентов, конечно, были совсем «не туда». Илье Дурову тогда невероятно повезло, что он попал в группу. Помню, он сильно опоздал на кастинг, мы уже уходили, когда он постучал, и Паша Трубинер, который был тогда помощником Айзеншписа, открыл дверь и недовольно так спросил: «Ну кто там еще есть?». Илюха зашел и говорит: «Я болею, поэтому я буду петь под фонограмму». И спел свою песню «Я стану долларом». Хорошо хоть не биткоином. (Улыбается.) Но выступил так, что я сказал: «Надо его брать».
— Ваше мнение было решающим?
— Да, безусловно. Айзеншпис тогда честно говорил: «Первое время я вообще не буду даже говорить, что я вами занимаюсь. Буду помогать — отправлять записи куда надо, управлять группой, но вы должны сами себя проявить. Если проект не выстрелит, то я не буду им заниматься официально».
— Он побаивался репутационных издержек?
— Дело в том, что у него на тот момент был певец Никита, которым он очень плотно занимался. Потом появилась певица Саша, которую он тоже активно продвигал. Третий проект для него был как бы уже лишним. За тремя зайцами побежишь, как известно, ни одного не поймаешь.
— За двумя побежишь — не поймаешь, а уж за тремя…
— Но помогал Айзеншпис нам достаточно продуктивно. Мы ему очень благодарны за все, что он сделал. Фундамент и весь каркас нашего «дома», который называется «Динамит», построил, конечно же, он.
— Каким человеком он был?
— Юрий Шмильевич был очень разным человеком. При своем небольшом росте он был настоящей глыбой шоу-бизнеса. Человеком с огромным авторитетом и связями, с уникальной способностью убеждать людей и поворачивать ситуацию в свою пользу. Такую харизму, которая была у Айзеншписа, я в своей жизни больше не встречал никогда.
— Он начал заниматься «Динамитом» спустя примерно 10 лет после гибели его главного проекта в карьере — Виктора Цоя. К тому времени эта трагическая история его уже отпустила или он продолжал к ней возвращаться?
— Цоя он часто вспоминал и гордился, что работал над этим проектом. Отзывался о нем всегда только в превосходной степени. Говорил, что он был трудяга, постоянно что-то писал, много репетировал. Всегда ставил его нам в пример. Он любил Цоя какой-то отеческой любовью, и для него эта нелепая смерть стала огромной личной трагедией.
— Почему он потом не искал артистов в схожем стиле, а работал только с поп-исполнителями?
— Айзеншпис был прагматиком, он четко разделял артистов на две категории — созданный артист и самородок. Цой, говорил он, «это самородок, который я просто увидел и помог ему. Приоткрыл дверь, а он сам уже зашел и показал свой талант во всей красе». Группа «Кино» же была известна и до работы с Айзеншписом, но была достаточно андеграундной по формату и по стилю. Но Айзеншпис сумел сделать из Цоя мегазвезду, голос целого поколения, живую легенду.
— То есть он не хотел повторить этот успех, потому что не видел больше артистов такого масштаба?
— Когда он встретился с Димой Биланом в каком-то клубе, то на следующий день пришел на студию очень воодушевленный и сказал: «Слушай, я такого чувака интересного встретил. Нам с тобой надо его послушать. Давай я его приглашу, мы пообщаемся с ним. Просто скажи свое мнение». По-моему, в тот же день пришел Дима, такой весь заводной, интересный. Показал свою песню. У него уже, по-моему, даже клип был. Мы песню послушали. Я говорю: «Песня, может, и не хит, но это интересно». Айзеншпис сказал: «Да, я тоже так считаю. Сейчас мы ему подберем материал. Включаемся!». Он к нему отнесся с очень большим азартом, так как посчитал его тем самым самородком. Мне кажется, что в Диме он видел что-то от Цоя и хотел повторить уже с ним успех. Странно, мне только сейчас пришла в голову эта мысль благодаря вам.
— Получается, подсознательно он продолжал искать Цоя-2?
— Думаю, да. Он умозрительно проводил параллель «Цой — Билан», поэтому с таким остервенением и азартом занимался проектом «Дима Билан». Это принесло невероятные плоды. Буквально сразу после смерти Юрия Шмильевича Дима Билан получил по версии MTV премию «Лучший артист года».
— Он потом еще много чего получил, победителем «Евровидения» стал.
— Очень жаль, что Айзеншпис не застал этого. Но, думаю, ему наверху видно все. Без него не было бы этого ничего — это однозначно.
— Если бы вы тогда сказали «нет», то карьера Димы Билана закончилась бы? Или Айзеншпис все-равно стал бы с ним работать?
— Я не думаю, что все бы закончилась. Дима очень талантливый и работоспособный артист, да и у Айзеншписа всегда было собственное видение ситуации. Он у очень многих людей спрашивал мнение, но окончательное решение основывалось все-таки на своем понимании, что надо сделать.
— У вас нет ли чувства досады, что он так сильно переключился на Билана, что «Динамит» вскоре ушел на второй план?
— Откровенно говоря, в то время была досада. И я, и другие композиторы приносили много песен для «Динамита». Репертуара было на десять альбомов — без преувеличения. Было обидно, конечно, что мы пишем песни, а клипы не снимаются, в ротацию на радио ничего не выкладывается. А у Димки выходил то один, то другой клип. Да, было очень обидно! Мы были молодые, амбициозные, нам хотелось, чтобы все внимание уделялось нам. Но сейчас я понимаю, что это абсолютно адекватная продюсерская работа, и Айзеншпис все сделал правильно. Ему нужно было в то время сконцентрировать все ресурсы на Диме Билане, чтобы он стал тем, кем он стал. И с высоты прожитых лет, могу сказать, что это были оправданные действия с его стороны.
Евгений НИКОЛАЕВ
Фото: PR НТВ, личный архив
