Ольга Павловец: в обычной жизни забываю, что я актриса
Талант Ольги Павловец — это не просто мастерство перевоплощения, это дар эмпатии и глубокого понимания человеческой природы. Она умеет видеть в каждом своем персонаже личность, со своими достоинствами и недостатками, со своими мечтами и разочарованиями. И эта уникальная способность делает ее игру особенно захватывающей и запоминающейся. В новом юбилейном сезоне самого длительного российского сериала «Тайны следствия» на телеканале Россия» она возвращается к своей роли майора юстиции Людмилы Колонковой, а значит, телезрителей ждут еще больше захватывающих интриг и замысловатых поворотов в расследовании уголовных дел. О новом сезоне, магии музыки и главном в профессии — в эксклюзивном интервью актрисы «ТН».
— Новый сезон «Тайн следствия» юбилейный — 25-й по счету — была у него какая-то особенность?
— Основная фишка была в том, что в этот 25-й сезон пригласили многих персонажей из прошлых сезонов. Не всех, конечно, но по сюжету в сериале появятся те герои, кто долго там был раньше, но затем по разным причинам их не стало. Одни из них станут свидетелями преступления, другие — потерпевшими. Думаю, это сделано не случайно, волна ностальгии от появления на площадке полюбившихся персонажей присутствовала и на съемках, да и зрители, наверняка, ее сразу почувствуют.
— Вы помните свой первый сезон? С какими чувствами вы входили в этот проект, и оправдались ли ожидания?
— Когда меня позвали в 2010 году, мысли о том, что проект так долго продлится, вообще не было. Сейчас я рада, что сериал попал в Книгу рекордов России, и уверена, что 25-й сезон не станет последним.
— Вас это радует?
— Конечно, я испытываю гордость за сопричастность к такому прекрасному всенародно любимому проекту. У меня нет такого, как бывает у некоторых коллег, которые воротят нос: фу, эти длинные сериалы… А почему нет? Это такая же работа, и мы делаем ее, я считаю, честно и добросовестно. Да, здесь может быть меньше бюджет, меньше пафоса, тем ценнее результат. Сериал зрителям нравится, они каждый вечер хотят следить за любимыми героями, которые уже, как родные стали им. Такая зрительская любовь — это всегда важная для артистов мотивация.
— У вашей героини, кроме расследования преступлений, в сериале еще и довольно насыщенная «любовная линия». У нее и служебные романы, и неформальные отношения с «плохими парнями» из криминальных кругов? Не обижаетесь на сценаристов за то, что они представляют вашу героиню как неразборчивую в личных связях?
— Нет! Во-первых, я не считаю, что Людмила Колонкова этакая глупенькая девочка легкого поведения. Ну бывает же так в жизни, что у женщин не складываются толком отношения, они заканчиваются и она заводит новые. Людмила не то чтобы легкомысленно относится к своим избранникам, она просто никого не хочет обманывать, и, если появляются новые чувства, у нее происходит перезагрузка, весь предыдущий негатив обнуляется.
— Она же все-таки следователь — проницательный, въедливый, дотошный в работе. Почему она сразу не видит в своих избранниках каких-то изъянов?
— Я это объясняю так: бывают такие люди, которые идут на поводу у своих эмоций, их не свернуть с этого пути. Часто человек может другому дать правильный совет, трезво оценить ситуацию, но сам при этом поступает ровно наоборот. Не зря же говорят: «сапожник без сапог». Сам про себя человек может и не понимать своих заблуждений, потому что у него внутри включаются какие-то свои тумблеры-импульсы. В особенности когда они связаны с его личной жизнью, с романтическими чувствами. Вот и у Люси что-то выключается, и она перестает анализировать и трезво мыслить. Она настолько радуется влюбленности, этому новому эмоциональному приливу в отношении мужчины, что забывает обо всем. В том числе и о том, что у нее на личном фронте были сплошные разочарования. Она, поддается этим новым отношениям и купается в море новой любви. Ну а потом происходит отрезвление и на первый план выходят те самые жизненные несовпадения.
— А вы в жизни достаточно проницательны?
— Оглядываясь на свой опыт, могу сказать, что у меня хорошо развита интуиция. Я заметила, что могу предугадывать события, которые через какой-то промежуток времени происходят именно таким образом. Мне это даже мешает. Потому что иногда события как бы сами начинают притягиваться к озвученному мной сценарию. В принципе, я редко ошибалась в людях или их действиях. Другое дело, что я могла пойти на компромисс с собой, поступить как Люся — лучше попробовать и жалеть, чем жалеть, что не попробовала. Возможно, потом будет тошнить, но сейчас очень хочется съесть этот кусочек торта — примерно так. (Улыбается.) Бывает у меня такое!
— Не секрет, что среди ваших поклонников много настоящих полицейских и служителей закона. Они узнают вас, признали как свою?
— Я знаю, у Ани Ковальчук такие встречи случались, ее часто приглашают на различные ведомственные мероприятия. Но у меня такого не было. Я вообще замечаю за собой, что в обычной жизни я забываю порой, что я актриса. Очень часто у меня вызывает искреннее удивление, когда меня на улице узнают. Да, мне это приятно, не скрою. Но я никогда не жду этого, не делаю что-то специально, чтобы меня узнали. Я улитка по своей сути! Вне съемочной площадки я крайне редко куда-то выбираюсь. Неохотно иду на всякие публичные мероприятия, телепередачи, различные тусовки. У меня после работы всегда непреодолимое желание оказаться «в домике». Поработала, а потом полностью погрузиться в свое личное пространство. Еще мне нравится, когда вокруг тишина и безмолвие. Получается так, что я актриса, но со странностями, не свойственными этой профессии. (Улыбается.)
— Если возвращаться к вопросу о «плохих парнях», какие качества вы лично цените в мужчинах?
— С возрастом и определенным опытом я понимаю, что качества, которые я ценю, меняются со временем. На данный момент для меня прежде всего важна рядом родственная душа, когда с человеком очень много общего. Мне было бы сложно быть рядом с человеком, который абсолютно не совпадает со мной в плане проживания чувств, эмоций, восприятия жизни, ее ценностей. Я точно не смогла бы быть вместе с разнополярным человеком. Мне важно, чтобы человек совпадал со мной ментально и фундаментально! Чтобы он был добрым, уютным, теплым, с хорошим чувством юмора — это, я считаю, показатель высокого интеллекта. И, естественно, я очень ценю в мужчинах порядочность.
— У вас подрастают двое мужчин. Какие качества вы прививаете сыновьям?
— Я четко понимаю, что каждый человек сам должен пройти свой путь. У меня сейчас со страшим сыном-подростком жизненное кредо, как у врачей,— «не навреди». То есть я стараюсь особо не соваться в его дела, потому что в его возрасте важно не переборщить с гиперопекой. Я стараюсь периодически его контролировать и корректно направлять, если что-то идет не так, но делаю это тактично. Я считаю очень важным в подростковом возрасте заложить ребенку правильный набор жизненных ценностей, чтобы он в сложный момент жизни не перешел опасную черту, и у него вовремя сработали «ограничители», которые ему привили в семье. А вот процесс прививания идет только за счет личного взаимодействия с ребенком, мы сейчас с ним общаемся почти на равных.
— Он отличается от своих сверстников? Мажорит?
— Я не вижу пока каких-то отличий. Бывают такие моменты, когда я мысленно себе говорю: «наш-то, слава Богу, еще не такой». Он не мажор в плане тех самых поведенческих манер. Такой вполне себе нормальный парень, не особо бойкий, но и не тихоня. Бывает, что иногда его заносит, гормоны играют. (Улыбается.) Но, слава Богу, «приносит» обратно.
— Он гордится, что у него мама звезда экрана?
— Он не говорит, конечно, об этом. Но, думаю, осознавать это ему, скорее, приятно, чем раздражительно.
— У вас же хорошее музыкальное образование, прекрасный вокал, наверняка был прямой путь в консерваторию. Не жалеете, что выбрали профессию актрисы?
— Нет, я не жалею, потому что в то время у меня даже не стояло выбора, мне хотелось стать актрисой. И сейчас я могу сказать, что я очень благодарна тому, что у меня есть качественное классическое музыкальное образование. Да, в полной мере я его пока не использую, но всегда получаю удовольствие от прослушивания хорошей музыки, от похода в филармонию. Давно считаю, что изо всех видов искусства самое эффективное в плане развития интеллекта — это, конечно, музыка.
— Вас радует, что иногда режиссеры вас просят в сцене спеть?
— Вот в рамках кино, как ни странно, у меня всегда появляется такое желание, и я с удовольствием иду навстречу режиссерам и пою в кадре, когда это уместно. Но я пока с трудом представляю себе большую афишу Кремлевского дворца: «Ольга Павловец. Вечер камерных романсов». (Улыбается.)
— У вас есть еще одно увлечение — живопись. Вы уже как-то сформировали свой стиль?
— Все картины я пишу абсолютно по наитию. У меня нет какого-то специального художественного образования, просто в какой-то момент жизни очень захотелось рисовать. Мой стиль ближе к наиву, я бы так сказала. Я делаю акцент на красочность, сочетания цветов и красок, очень люблю форму, какие-то супрематические линии.
— Вы рисуете свое настроение или у вас есть четкий план рисунка в голове?
— Изначально в голове даже не бывает какой-то сформированной идеи. Импульсом к рисованию может быть чья-то картина, или кадры фильма, или яркое природное явление — по-разному бывает. Иногда приходят какие-тоинсайты. Я их порой даже записываю. А когда просматриваю, появляется творческий отклик, и я встаю к мольберту. Бывает, что я годами могу кисть не брать в руки, но зато потом я пишу быстро. Я не могу долго писать ни картины, ни стихи. У меня есть такая черта: могу вспыхнуть и загореться, и мне надо это состояние быстро воплотить в полотно, иначе потом уже могу и не дорисовать картину до конца. Обычно восемь часов работы — и картина готова.
— Вы уже показывали картины искусствоведам?
— Пока нет, но я общалась с другими художниками, они говорили, что у меня здорово получается работа с цветом. Если честно, то у меня нет амбиций, чтобы мои картины выставляли в Эрмитаже или Третьяковке. Хотя кто знает? (Улыбается.) Но есть моменты выхода творческой энергии, когда я хочу поделиться своим мироощущением на своих полотнах. Возможно, когда у меня появится достаточное количество работ, я смогу и выставку организовать. Но я должна сама созреть для этого, а не просто взять и «натянуть сову на глобус», грубо говоря.
— На ваш взгляд, детям, которые хотят выбрать путь артиста, лучше заранее учиться в специализированной школе, как вы?
— Мне кажется, это необязательно. Актерские задатки обычно либо есть, либо их нет. Конечно, можно что-то раскрыть при помощи занятий в школах, когда ребенка натаскивают, чтобы он на сцене выглядел более артистичным. Но ведь бывают такие самородки, которые просто по своей природе своей такие, их ничему уже учить не надо. Они толком не понимают, чего хотят, и часто просто за компанию идут поступать в театральный вуз и с ходу поступают. Поэтому нет каких-то четких алгоритмов, что лучше. Сейчас дети в 25 лет — еще дети. А в 17 лет, когда человек оканчивает школу, он еще совсем ребенок и может еще сто раз поменять профессиональную ориентацию и свои желания самореализации.
— У вас история, когда режиссер Роман Козак не увидел в вас будущую звезду? Как же он так оплошал?
— Ой, это был первый настоящий позор! (улыбается) Мы со своими однокурсницами приехали в Москву после выпускного курса, чтобы попробовать показаться в театрах. Правда, у меня не было особого желания это делать. На тот момент у меня только кино было на уме, я хотела сниматься, а не играть в театре. Но мои подружки-однокурсницы очень хотели устроиться в театр и потянули меня с собой. И мы пошли в Театр Пушкина или в МХТ — я уже не помню, и после спектакля столкнулись лицом к лицу с Романом Ефимовичем на проходной. Ну и буквально уговорили его, чтобы он назавтра нас посмотрел. Он согласился, и мы с ужасом начала думать, что будем показывать? У нас вообще не оказалось каких-то заготовок — ничего подходящего и близко не было! В результате получился не профессиональный показ, а какой-то номер художественной самодеятельности. Помню, Роман Ефимович с улыбкой на все это действо смотрел, а потом сказал: «Девочки, если вы хотите, можете поступать в этом году, я набираю курс». То есть он нам не отказал.
— Смелость города берет?
— Возможно. Наверное, я могла бы поступить и к нему, и моя судьба могла сложиться иначе. Но я тогда уже начала сниматься в кино, у меня уже даже была главная роль, и я четко видела себя на другой стезе.
— Потом вы не встречались с Романом Ефимовичем?
— Нет, не встречались. Я до сих пор помню, как Роман Ефимович после просмотра как-то судорожно стал собираться. Мы вместе вышли из театра, шел дождь, и он буквально побежал, укрываясь зонтиком. Видимо очень спешил. Но, мне тогда показалось, что он просто убежал, чтобы не смотреть на нас. (Улыбается)
— Ваши персонажи в фильмах всегда одеты очень стильно и гармонично. Вы помогаете стилистам на площадке или они сами справляются?
— Костюмы всегда занимают большую часть моей подготовительной работы к проекту. Я очень щепетильно к этому отношусь, и для меня важно точно находить стиль для моих героинь. Особенно, если это главная роль, я всегда заранее связываюсь с художниками и по гриму, и по костюмам, чтобы решить «на берегу», каким будет образ. Мы совместно кропотливо лепим этот образ вплоть до бижутерии, обуви, аксессуаров. Это важно в том числе и для моего внутреннего состояния на площадке. В одном из последних проектов «Любить без памяти», который выйдет в следующем году, я придумала себе интересный образ: совсем короткую стрижку, как у мальчика, чтобы героиня выглядела, как годаровскаядевушка. В дополнение к образу использовала объемные бесформенные свитера грубой вязки, массивную обувь.
— А в повседневной жизни в вашем гардеробе какие вещи преобладают?
— Все очень просто. Я — адепт удобства, прежде всего, натуральных тканей, мне это важно. Я не ношу каблуки в повседневной жизни. Предпочитаю спортивную обувь, кроссовки и одежду оверсайз. Хотя иногда думаю: вот одеваюсь, как мешок, худи, штаны висючие, пуховик безразмерный. И пошла! А когда буду старушкой, то буду потом жалеть, потому что фигура в молодости была неплохая, можно было ходить и красоваться. Но, с другой стороны, у меня в кино хватает выходов, чтобы покрасоваться. Видимо я туда сублимирую дефицит вечерних платьев и шпилек в обычной жизни. (улыбается)
— Что самое сложное и самое простое в профессии?
— Самое сложное — это поймать удачу за хвост. Чтобы вовремя актера заметили и пригласили на хорошую роль. Чтобы он стал востребованным. Это изначально самое сложное. Это потом уже другие проблемы появляются. А самое простое — это, наверное, когда ты любишь свою профессию. Если ты любишь ее по-настоящему, если ты благодарен тому, что тебе дано, то все остальное приложится.
— Главный зимний праздник ждать уже недолго. Что бы вы пожелали себе и окружающим в наступающем новом году?
— Я желаю, чтобы у всех было больше удачи в их жизни. Чтобы наряду с неурядицами и заботами возникающие оазисы удачи перекрывали все невзгоды, и с лихвой давали людям много радости и счастья. А себе я желаю интересной работы, здоровья на это все, потому что желание работать всегда есть. Может, каких-то сюрпризов в работе и других сферах кинопроизводства.
Евгений Николаев
фото: телеканал "Россия"
