Елена и Татьяна ЗАЙЦЕВЫ: всем говорим: за двумя Зайцевыми погонитесь, ни одной не поймаете
Судьбоносных коллизий участниц легендарного дуэта 90-х «Сестры Зайцевы» любому другому человеку хватило бы на несколько жизней. Им многое пришлось пережить, преодолеть, и все это они сделали вместе. Сами они говорят, что у них одна судьба на двоих. В вокальном гранд-шоу «Ну-ка, все вместе!» на телеканале «Россия» Зайцевых всегда отличают яркие и остроумные комментарии, которые привносят в телешоу юмор и веселье, раскрепощают участников программы. Шоу близится к финалу — 24 ноября телезрители узнают, наконец, кто же победит в пятом юбилейном сезоне. Почему на них обижена Алла Пугачева, так ли крут Чак Норрис, сестры откровенно рассказали в эксклюзивном интервью «ТН».
— Шоу «Ну-ка, все вместе!» — один из самых популярных вокальных телепроектов, а вы самые активные члены жюри конкурса? Шоу вас по-хорошему заводит?
Елена: Шоу прекрасное! Мы попали в него, можно сказать, совершенно случайно. Мы на кастинги не ходим принципиально, пусть начинающие артисты этим занимаются, им полезно. (Улыбается.) Но в этот проект нас персонально пригласили, редактор позвонил, рассказал, что будет сниматься новая программа, и мы ему очень нужны.
Татьяна: Он мне позвонил. В нашем дуэте я отвечаю за административную часть. (Улыбается.) Я вообще очень творческая, завод-ная, поэтому предложила Лене попробовать. Тем более у нас сейчас есть немного свободного времени. Редактор проекта предложил нам пройти кастинг, а я ему говорю: «Какой кастинг? Вы с ума сошли? Мы без кастинга! Нам, пожалуйста, сразу вышлите два мерседеса». Ну шутки у нас такие, понимаете. (Улыбается.) Мы-то пошутили, а лимузины нам действительно прислали.
— Въехали в проект на мерседесах, получается?
Т.: Мы совершенно не представляли, что это за проект. А когда пришли, то увидели: ба, знакомые все лица! И еще один важный фактор нашего участия — лидер сотни Сергей Лазарев. Более эрудированного и профессионального артиста мы с сестрой не знаем. Это удивительно, но за все пять сезонов проекта мы ни разу не были с ним не согласны, когда он дает свои итоговые комментарии выступлению участника.
Е.: Мы с ним настолько созвучны в оценках, что сами порой удивляемся. И съемочная группа у проекта классная. В общем, мы очень рады, что принимаем участие в этом по-настоящему народном телешоу.
— Чем еще привлек проект?
Т.: Там энергетика сума-сшедшая! Просто волшебная! Вы знаете, почему эта передача особенно любима зрителями? Потому что в ней собраны все сливки, все самое лучшее и доброе. Когда мы идем на новый сезон, мы всегда радуемся, потому что идем в наше теплое уютное гнездышко, где будет творческая феерия, необыкновенные истории преображения — все это нам очень нравится по духу, здесь настолько все свободно и демократично!
Е.: Мы пришли, осмотрелись, видим, в жюри сплошь профессионалы, только и говорят: «форте», «крещендо», «диминуэндо». Думаете, мы не знаем, что это такое? У нас есть музыкальное образование, но мы решили взять и вести в проекте юмористическое направление.
— Почему юмористическое?
Т.: Мы с Ленкой, по-русски говоря, немного разгильдяйки. Когда записываем какие-то песни, начинаем спорить, ругаться, чуть ли не драться. У всех, кто с нами работает, просто дикая истерика! Просто закатываются от смеха. Вот и здесь, конкурсанты в проекте ведут себя вроде бы как «звезды», а мы наоборот — все такие простые! Мы поняли, что в проекте мы должны быть именно такими, как в жизни. И вот эти наши фишки и приколы всем нравятся.
Е.: Конечно! Кто еще сможет разбавить все эти чересчур серьезные рассуждения коллег.
— От ваших шуток всем достается, в том числе и ведущему Николаю Баскову.
Т.: Нам на язык кто попадается — только держись! Все на проекте знают, какие мы приколистки. Басков к кому-то подходит, в этот момент…
Е.: (перебивает) ...У нас возникают одинаковые мы-сли: что бы мы сказали, если бы Басков подошел к нам. То есть на каждый его подход мы всегда готовы достойно ответить. Вы же знаете, какой Николай: он импровизатор, может экспромтом выдать такое! И нам надо быть готовыми парировать.
— В общем, не даете ему спуску?
Т.: Мы решили, что нам надо всегда с подковыркой ему ответить. Он взял в последнее время такую манеру подкалывать нас, мол, что вы, Зайцевы, не 20+.
Е.: Это игра такая у Коли, которую все члены жюри с удовольствием приняли.
Т.: Басков, конечно, умница. У него редкое умение к каждому найти свой подход. Ведь в проекте много людей с разными характерами, темпераментами и нужно суметь так с ними поговорить, чтобы никого не обидеть и рейтинг программы поднять. У него прекрасно работает чуйка, как с кем общаться!
— Кажется, он вас побаивается, что вы и его будете подкалывать.
Т.: Он знает, что эти двое могут выдать такое, что мало не покажется. По правде говоря, нас и в жизни часто боятся, когда мы вдвоем.
Е.: Куда бы мы ни заходили, на нас всегда смотрят, как на чудо. И да, нас всегда боялись! А мы всем всегда говорили: за двумя Зайцевыми погонитесь, ни одной не поймаете. Красота — страшная сила, и это наше фамильное оружие.
— Вам, правда, сверстницы грозили расправой за вашу красоту, за то, что вы отбиваете у них кавалеров?
Т.: Было такое. Однажды в Калуге чуть не задушили. Я в автобус входила, а девочка сзади прыгнула и начала меня душить. Еле отбились от этой сумасшедшей. Я не знаю, есть ли сейчас такие девчонки, которые морду бьют за ребят?
— Завидовали вашей красоте?
Е.: Это сейчас мы смотрим на поколение XXI века — все девочки статные, высокие, с эффектными формами, ухоженные благодаря пластике. А мы в то время были как бы не из своего времени. Мы всегда были худенькими, талия осиная, ноги от плеч. Мы когда в метро ехали в мини-юбках, у людей рты открывались. А мы еще вдвоем, и все такие эффектные. На нас всегда мужчины оборачивались. Помню, покойный Олег Янковский всегда начинал кричать издалека: «Привет американскому кинематографу!» Это он на наши «голливудские улыбки» так реагировал. (Улыбается.) У нас были наши лучшие учителя: Янковский, Михалков. Никиту мы и сейчас очень сильно любим.
— Ну да, вы же попали в такую пеструю творческую компанию.
Т.: Мы же поступили на курс Всероссийской творческой мастерской эстрадного искусства, к руководителю Леониду Семеновичу Маслюкову. Преподавателями у нас были: Иосиф Кобзон, Михаил Ножкин — все очень известные артисты. У нас же там и балет был, и акробатика, и фехтование. Так что мы с Леной сейчас такие судьи, которые сами умеют практически все.
— У вас в компании были иностранцы, и этими посиделками активно интересовались из КГБ. Осложняли вам жизнь?
Т.: Там был только один иностранец — будущий муж Лены. Он работал представителем фирмы «Lufthansa» в СССР. А вот у него как раз и были друзья из других стран. В частности, журналист Норберт Кухинке, он еще сыграл роль в фильме «Осенний марафон». КГБ очень интересовало, не скупают ли иностранцы и не вывозят через авиакомпанию иконы, картины, другое достояние русской культуры.
Е.: Не хочется вспоминать те странные времена. Кагэбэшники нас просили, чтобы мы следили за ними и докладывали, если заметим что-то противозаконное. Там еще у них два брата были, тоже близнецы, они к нам лояльно относились, симпатизировали, сглаживали острые моменты иногда. Один из них был в Таню влюблен даже.
— Без взаимности?
Т.: Конечно, тем более, когда Ленка вскоре вышла замуж и уехала в ФРГ, у меня была просто трагедия. Но она не могла не уехать. Рольф, когда увидел Ленку, влюбился с первого взгляда, все твердил: «Люблю, жить без тебя не могу!»
Е.: Из-за меня он развелся, а я, дурочка малолетняя, такая счастливая была! Еле дождался моих 18 лет, чтобы мы могли пожениться. Завалил меня подарками, даже ремонт в квартире сделал. Меня такое отношение завораживало. Расписались мы в Грибоедовском загсе, я отказалась от московской прописки, вышла из комсомола.
— Как вы пережили первое в жизни расставание друг с другом?
Т.: Когда Лена уехала, я тогда поняла, что произошло что-то ужасное. Ее увезли за тридевять земель в тридесятое государство. Я осталась совсем одна.
Е.: Таня поняла, что без меня она ни петь, ни жить вообще не может.
Т.: Я домой приходила и плакала навзрыд от безысходности. Но потом поняла, что Господь всегда протягивает руку помощи, чтобы мы не упали в трудные минуты. Приехал ансамбль из Харькова во главе с руководителем Юрием Черенковым, они взяли меня в свой коллектив. Вскоре я стала у них солисткой. Постепенно публика стала ходить «на Зайцеву», а все музыканты в меня влюбились. Даже Черенков, хотя вот он мне нравился меньше других. Но именно он стал отцом моего сына и моим мужем. Невероятно строгий мужчина был, я очень боялась его. Даже в постели называла только по имени-отчеству. Я замуж вышла скорее оттого, что чувствовала себя одинокой, переживала, что Ленка уже замужем, а я нет.
— Ваша связь всегда была сильной, даже когда жили в разных странах?
Т.: У нас действительно очень сильная связь, наверное, как и у всех близнецов. Помню, я в России рожала, а Ленка «рожала» в Германии. И у нее схватки были.
Е.: Я тогда ничего не понимала, в Москву маме звоню: ну кому еще пожаловаться? Говорю: «Мама, у меня так болит низ живота, у меня кости все расходятся». Оказалось, что в этот момент Татьяна рожала.
Т.: Врачи тогда настояли на кесаревом сечении и под наркозом, поэтому боли я особо не чувствовала.
Е.: Зато я почувствовала в полной мере. Часов пять мучилась, а потом боль вдруг ушла, будто ее и не было. Тут же звонок от мамы: «Поздравляю тебя с племянником!» У нас папа врач, он потом объяснил, что такие ситуации для однояйцевых близнецов — это нормально.
— Вы начинали на эстраде вместе с Аллой Пугачевой, почему дальше ваши дороги разошлись?
Т.: У нас была практика в оркестре у Олега Лундстрема, а она там уже была примой на концертах.
Е.: Она всегда стояла красной строкой на афише. Когда мы выходили петь, был шквал аплодисментов, а вот уходили мы обычно под стук собственных каблуков. (Улыбается). Вокального мастерства нам тогда явно не хватало. А Алла была вся такая маленькая, рыжая, в конопушках, с каким-то нелепым каре. Страшненькая — жуть! Мы всегда удивлялись, как она преображалась на сцене, зал просто стонал, когда она начинала петь.
— Какая-то магия была у нее уже в то время?
Т.: Да, она очень талантливая всегда была. Мы с ней хорошо дружили, много общались, она к нам всегда тянулась. Говорила: «Если я буду когда-то матерью, хочу, чтобы у меня была двойня». Господь, видимо, услышал ее молитвы, дал им двойняшек. Но потом в один момент Аллу как подменили, она нас просто возненавидела.
— А почему?
Е.: Оказалось, что в меня был влюблен известный тогда композитор, пианист Константин Орбелян. Алла, когда узнала, что он за мной бегает, чуть с ума не сошла. А мне было лет 16 в то время, а ему — как нашим родителям, он маме нашей был ровесник. Мне Орбелян посвятил песню «Люблю тебя, Москва», приглашал меня в первые ряды на свои концерты. А потом меня Таня огорошила: «А ты в курсе, что Алла — любовница Орбеляна?». Я потом прихожу к Алле в гримерную и вижу, что она сама не своя, держит меня на дистанции, общается холодно. Ну все, думаю, закончилась наша дружба. Потом, правда, Орбелян и ей написал песню: «Сто часов счастья».
— Не было потом примирения?
Т.: Мы как-то потом встретились, у меня уже муж был, и я ей говорю, здравствуй, Алла, а она отвернулась, как будто никогда меня не видела. Мне непонятно все это. Лена же не отбивала у нее Орбеляна, даже в сторону его не смотрела?
Е.: Помню, Алла как-то сказала: «Я вам хочу написать песню», но так и не написала. Она нас уважала как певиц, мы хорошо дружили. С Аллой вместе даже научили Таню курить. (Улыбается.) Она в те времена была такая душевная, добрая.
— А кто вам больше всего помог в начале творческого пути?
Т.: Иосиф Кобзон, и Нелли Кобзон нам много помогала. Они нас никогда не бросали. В Москве же очень тяжело в 90-х было. В те времена мы были под его опекой, и нас никто не трогал. Так, как он, нам больше никто не помогал.
Е.: Кобзон был авторитетным не только в музыкальных, но и в политике, в других влиятельных кругах. Нам его сейчас очень не хватает. Когда мы пришли на его похороны, корреспонденты почему-то удивлялись: «Какое отношение к нему Зайцевы имеют?» Да самое прямое! Столько лет мы его знали и дружили.
— А с известным американским бизнесменом Ником Виссоковским вы как познакомились?
Т.: В 1997 году мы с Леной уже выступали в клубе «Беверли-Хиллз», и я купила свою первую машину «Мазду». Мы с сестрой прекрасно водим, но в тот раз Лена впервые села за руль моей машины и совершила ДТП — перепутал газ с тормозом — и разбила пять чужих дорогих машин.
Е.: Ситуация была ужасная, надо было платить за ремонт, а такой суммы не было и в помине. Нам приятель посоветовал: попросите аванс у хозяина клуба. Им как раз и оказался Ник. Так и познакомились, он потом пришел на наш концерт с огромнейшим букетом роз, а через день-два сделал Тане предложение.
Т.: После свадьбы Ник стал еще и продюсером нашего творческого дуэта, поставил и вложил в наше шоу $3 млн — огромные деньги для того времени. Организовал нам большое турне по США. С нами работали лучшие концертные режиссеры и продюсеры США, на выступлениях всегда было много звездных гостей. Шоу получилось очень масштабным и красочным для того времени, и успех был просто грандиозный! Помню дикий восторг Александра Серова, когда он увидел генеральную репетицию шоу в Москве.
— С голливудским «крутым Уоккером» Чак Норрисом он вас познакомил?
Е.: Мы познакомились раньше в Германии, но то знакомство было мимолетным. Сначала Чак показался мне какой-то деревенщиной: в дурацких ковбойских сапогах, мятой рубашке. Сразу попытался затащить меня в номер отеля. Я его корректно отшила тогда, но неприятный осадок остался. Даже и в мыслях не было, что та не самая приятная встреча закончится страстным романом. Потом он приезжал к нам в Москву на съемки клипа — Ник его уговорил. А роман наш начался позже, когда мы приехали на гастроли в Америку.
Т.: В Лас-Вегасе я смотрела на них и радовалась. У них так глаза сверкали от любви. Чак красиво ухаживал, называл ее принцессой, подарил кольцо с большим бриллиантом, шикарные золотые часы.
— Однако роман долго не продлился. Почему не сложилось?
Е.: Оказалось, что Чак не так крут, как его герой на экране. (Улыбается.) В трудные моменты моей жизни его никогда не было рядом. Если честно, он меня сильно разочаровал, и я сама рассталась с ним, стала избегать встреч. Он потом еще долго пытался меня вернуть, просил Ника посодействовать, приходилось даже прятаться от него.
Т.: К тому же он оказался настоящим ловеласом, параллельно встречался с другими женщинами. Ну кто будет такое терпеть?
— Татьяна, сейчас Ник Виссоковский живет в Москве или в Америке?
Т.: Он живет здесь. Мы решили, что будем жить в России. Сейчас он вместе с нами помогает Донбассу, занимается поставками гуманитарной помощи. У Ника корни глубоко русские: дедушка с бабушкой были русскими, потом эмигрировали в Америку.
— То есть он больше русский, чем американец, по характеру, по ментальности?
Т.: Да. А мама у него австрийка, она там в хоре поет, а ей уже между прочим 90 лет. Я его считаю русским, потому что у Ника душа широкая русская. Если Ленка говорит, что куда-то нужно отправить десять тысяч, он дает сто. Он либо не делает, либо делает с русским размахом.
— Помимо культурных проектов и благотворительности вы еще какой-то деятельностью занимаетесь?
Т.: Нам особо некогда сейчас. Мы нужны людям, которые нас ждут, — наши герои-воины, участники СВО. Наши подшефные здесь, в Москве, многие лежат с расстройством психологическим, они нас всегда ждут. Скоро вот надо к ним поехать проведать.
Е.: Еще мы много занимаемся спортом, чтобы быть в форме. Хотим всегда хорошо выглядеть.
Евгений НИКОЛАЕВ
фото: телеканал "Россия", личный архив
