Екатерина Рокотова: я была любимицей Валентина Юдашкина
Екатерина Рокотова могла стать супермоделью, тележурналистом, но выбрала не самый легкий путь, поступив в театральный вуз. Сегодня популярная актриса является образцом для подражания для коллег не только в профессии, но в и физическом совершенстве. Хотя сама она говорит, что красота и природное обаяние зачастую мешают ей получить желаемую роль. О превратностях творческой судьбы, суровом саратовском детстве и «пятом элементе» в семье актриса откровенно рассказала в эксклюзивном интервью «ТН».
— Завершились съемки седьмого сезона популярного сериала НТВ «Невский». У вашего персонажа Инги Крыловой новый этап жизни и карьеры. Какие изменения ее ждут? Вернется ли она на службу в полицию?
— Конечно, вернется, следователь — это не профессия, это ее жизненный выбор. Но вернется она совершенно обновленной и бескомпромиссной. Моя героиня в новом сезоне повзрослела, стала совсем другим человеком — порядочной, более взрослой, она будет отчаянно сражаться не только с преступностью, но и даже со своими коллегами, отстаивая свои принципы и свои убеждения. Я очень рада, что у моего персонажа наконец-то появилась так называемая арка героя. События, которые происходят в новом сезоне, полностью меняют Ингу как человека. С точки зрения драматургии, и с точки зрения развития персонажа она очень изменится. Из хорошей, дотошной и порядочной она превращается в очень жесткую особу, в беспощадного и бескомпромиссного борца с преступностью.
— Получается, перекроила ее система?
— Да, система всегда человека меняет. Мне продюсеры даже сказали: «Как хорошо у тебя это получается! На сценах допросов у тебя взгляд просто испепеляющий!» Раньше зрители мне писали: «Как задолбала эта Инга, она постоянно плачет!». В новом сезоне Инга уже не плачет, она просто всех уничтожает. Из рефлексирующей и ранимой девушки она превращается в матерую следачку.
— Почему Инга в качестве симпатии выбрала такого неоднозначного персонажа, как Михайлов, хотя рядом есть настоящий герой — Семенов? Вам это понятно?
— Мне кажется, персонаж Михайлова покорил ее упорством. Он же очень долго ее завоевывал, совершал ради нее много мужских поступков, защищал ее, красиво ухаживал. Мне кажется, не всякая женщина устоит под таким напором.
— Но Михайлов — человек с «двойным дном», в том числе в личной жизни.
— Ну свадьбы у них точно не предвидится. (Улыбается.) Более того, Инга в новом сезоне становится в серьезную оппозицию Михайлову и создает ему определенного рода проблемы.
— А вы лично какой бы сделали выбор в жизни между Михайловым и Семеновым?
— Я бы выбрала третьего — человека, не связанного с полицией. Мне кажется, в полиции, как и во многих других профессиях, происходит профессиональная деформация, она накладывает свой отпечаток на характер человека. По этим же причинам я, например, в своей жизни не вижу рядом с собой мужчину артиста, потому что понимаю, что творческие люди мне неинтересны.
— Почему?
— Драматичной персоной в семье должен быть кто-то один, другой должен быть реалистичным, приземленным — для баланса. Это, конечно, если мы говорим о семье с наибольшими шансами прожить бок о бок долгие годы.
— Но актеры же тоже разные люди, которые обладают разными человеческими качествами. Нельзя же всех под одну гребенку.
— Излишняя драматичность есть в любом актере — это можно сказать профессиональная «метка». Мы же все очень импульсивные люди. Ну, так уж устроена у артистов психика, она должна быть очень подвижной, иначе не сможешь каждый раз проживать жизнь своего персонажа, органично воспроизводить необходимую эмоцию. Уже во время набора в театральный институт на эти задатки в первую очередь обращают внимание в конкурсной комиссии. Поэтому у всех артистов базовые личностные качества плюс-минус одинаковые.
— Хорошо, тогда какими качествами должен обладать ваш избранник? Может, уже есть такой?
— Я официально замужем, у меня все хорошо. (Улыбается.) А качества… Конечно, это в первую очередь порядочность, честность, чувство юмора, без него дружно жить очень сложно. Самоирония, когда ты можешь над любой ситуацией и проблемой посмеяться — это, я считаю, спасательный круг в отношениях.
— Вы, правда, не обращаете внимания на негатив в свой адрес в соцсетях?
— Нет. Я иногда даже получаю от этого удовольствие. Делаю провокационные штуки и смотрю реакцию. Некоторым людям почему-то категорически не нравится, что ты можешь быть счастливым человеком. Я иногда на эмоциях могу поделиться в соцсетях своей радостью, показать покупку какую-нибудь, подарок или еще что-нибудь. Это на некоторых как красная тряпка для быка срабатывает — проверено. (Улыбается.)
— Какое у вас отношение к харассменту? Были ли у вас случаи?
— Никогда не сталкивалась с этим. Конечно, на меня обращают свое внимание коллеги, но пока никто из них не предпринимал попыток нарушить этические границы. Я всегда в начале работы сразу ставлю все точки над «i». Если с партнером вдруг возникают какие-то недопонимания на этот счет, я ему прямо говорю, что мне все это неинтересно, я в отношениях — значит табу. За всю карьеру у меня «через постель» ничего никогда не было. Возможно, я не могу считывать какие-то тонкие двусмысленные намеки, но, если честно, даже не собираюсь это делать.
— Вы как-то высказались против знаков внимания мужчин на 8 Марта, и назвали себя «суровой саратовской бабой со стальным характером». Это тоже провокация?
— Я действительно не могу понять суть этого «праздника», когда тебя 8 Марта поздравляют с тем, что ты — женщина. Для меня это очень странно. Я и так в курсе, что я женщина. (Улыбается.) В этом году меня вообще начали поздравлять с утра пораньше. Это были мои поклонники с Камчатки. Они в четыре утра по Москве решили сообщить мне, что я женщина. Спасибо, конечно, но часовые пояса никто не отменял. (Улыбается.)
— Это они еще долго крепились!
— Это продолжалось весь день! Что за праздник-то такой? Я не понимаю. Новый год, день рождения — другое дело. Я знаю, что инициаторы праздника Клара Цеткин и Роза Люксембург долго боролись за права женщин, спасибо им за это. Но сейчас такой вопрос во всем цивилизованном мире уже давно не стоит. Женщины стали настолько эмансипированными, что впору учреждать аналогичный праздник для мужчин. (Улыбается.) Мой идеальный мир — патриархальный. Я когда прихожу домой, всегда говорю, что решать сложные вопросы я не готова, я — девочка. Я убежденно склоняюсь к традиционным семейным ценностям, так как считаю, что мужчины в этом мире — главные.
— А как же это вяжется с «суровой саратовской бабой со стальным характером»?
— Эта ремарка касалась специфики моего детства. Оно проходило в 90-е годы в Саратове, в то время довольно неблагополучном в плане криминала городе. Мне подруги из Петербурга рассказывали, что они в то время каждые выходные ходили в Эрмитаж, театры, другие культурные заведения. А мы в выходные обычно отправлялись на заброшенный завод смотреть на бандитские разборки: кого там сегодня зарезали, убили и сколько жмуриков там лежит. Вот такое детство было. Поэтому суровая саратовская реальность с юных лет развила во мне определенные качества. Сейчас мне уже ничего не страшно, напугать меня практически невозможно.
— У вас была довольно успешная карьера модели, вы учились на журналиста, и даже поработали в крупной телекомпании. Почему решили свернуть на более сложную карьерную дорожку — поступили в театральный вуз?
— Так уж вышло. Это абсолютно случайное стечение обстоятельств, и влияние людей, которые встретились на моем пути. Но я самостоятельно поступила в театральный институт, который хотела, с первого раза без какой-либо помощи.
— А почему «Щуку» выбрали?
— По моему мнению, это лучшая театральная школа в России, а может быть, и в мире. Когда недавно я записывала видео визитки для международных проектов, то с чистой совестью сказала, что окончила одну из лучших театральных школ в мире.
— С тех пор она не изменилась?
— Не знаю. Недавно проезжала мимо своей Альма-матер, а там как раз студенты выступали. Нахлынули воспоминания. А у меня в этот день было интервью, и мне задали вопрос: «Что бы вы хотели сказать людям, которые хотят стать артистами?» Я тогда сказала, что проезжала мимо, и мне захотелось выйти и сказать им: «Уходите отсюда! Не надо, не портите себе жизнь!».
— Наверное, коллегам было бы неожиданно услышать такое из уст успешной и востребованной актрисы.
— Это не только мое мнение. Помню, как мы с Антоном Васильевым вместе шли на съемочную площадку «Невского», было холодно, зима, минус 18, ночь, снег. Мы идем, кутаемся в шарфы, и я говорю: «Вот работенка-то у нас!» А он говорит: «Ну что ты! У нас лучшая профессия в мире, мы можем прожить столько человеческих жизней, столько судеб, это же так интересно! Постоянно что-то новое!». Я повернулась и спрашиваю: «А ты хочешь, чтобы твои дети стали артистами?» — «Нет, конечно!»
— Так это он вас убеждал или себя самого?
— Не знаю. Конечно, наша профессия излишне романтизирована, но тем, кто задумывается об этой профессии, надо понимать, что это не только блеск софитов и обложки журналов, это в первую очередь рабочие смены по 12 часов на ногах, в любую погоду и в любом состоянии. Я иногда переобуваюсь после смены в свою обувь и понимаю, что просто не чувствую пальцы на ногах от напряжения. И будь любезен всегда быть готовым на все сто, что бы у тебя в жизни в это время не происходило.
— В соцсетях видно, что у вас сохранилась желание недалеко уйти от профессии модели. А кто ваш любимый модельер или Дом моды?
— Мой любимый и самый почитаемый кутюрье — великий Валентин Юдашкин. И я счастлива, что это чувство было взаимно. Когда я работала моделью, то была одной из его любимиц. Я помню эти непередаваемые ощущения, когда на 8 Марта всегда был традиционный показ моды в Кремлевском дворце. В зале яблоку негде упасть, на сцене кто-то поет, мерцают фотовспышки, а ты идешь вся такая красивая в эксклюзивном платье, которое расшито вручную. Каждое платье Юдашкина — это же настоящее произведение искусства! В его нарядах я никогда не позволяла себе даже присесть. Юдашкин всех моделей быстро отучил от этой привычки. Помню, я по неопытности однажды села на стул, так он, проходя мимо, вдруг как заорет на меня: «Ты чего сидишь?! Совсем сдурела?!» Думала, вообще убьет.
— Это такой профессиональный кодекс?
— Да, кодекс: не мяться, не садиться, с уважением относиться к чужому труду. Я до сих пор придерживаюсь этого кодекса, и костюмеры на съемках во мне души не чают.
— Кто сейчас придумывает вам образы? Есть ли у вас стилист?
— Никто не придумывает, но я периодически работаю с талантливыми девочками-стилистами. Я предпочитаю ходить по магазинам и покупать то, что мне нравится. К сожалению, я грешна этим, у меня две гардеробные, 400 пар обуви. Над моей слабостью уже давно все подсмеиваются. Я всем говорю: это издержки моего трудного провинциального детства. Когда ничего такого даже близко не было, потом хочется всего и побольше. Новые красивые туфли мне всегда поднимают настроение, лечат душу и тело.
— То есть Кэрри Брэдшоу в культовом сериале «Секс в большом городе» вы бы сыграли лучше, чем Сара Джессика Паркер?
— Да, легко! (Улыбается.) Эта любовь к обуви у меня родом из детства. Я росла в небогатой семье. Мои родители работали инженерами-строителями и были такие времена, когда я носила одни сапоги на все случаи жизни. Это «китайское чудо», у которого сразу же отваливались замки, и приходилось вставлять какие-то булавки. Теперь, видимо, у меня идет некая компенсация своих детские комплексов. Но, скажу честно, в последнее время я, к сожалению, просто заставляю себя принарядиться. Надо мной девочки-костюмеры уже смеются: «Ну, какой праздник! Сегодня ты даже в джинсах пришла!». То есть представляете, я всегда теперь в трениках или другой одежде свободного кроя, потому что все чаще стала делать выбор в пользу удобства и утилитарности. Я уже понимаю, что иду, к примеру, в театр на репетицию, которая будет длиться восемь часов, и я все это время буду на ногах. Поэтому надеть красивое платье, туфли или босоножки на каблуках — на это уже, если честно, не хватает мужества.
— Вы рушите у многих поклонниц голубую мечту о том, что популярные актеры красивы всегда. Вот с утра просыпаются и сразу в макияже.
— В безупречном макияже и красиво причесаны — это только в кино. (Улыбается.) На самом деле — нет, все гораздо прозаичнее в жизни.
— Вы как-то выразились, что «титры пишутся на небесах». Что-то изменилось с тех пор в плане ролей?
— Ничего! Чтобы актеру получить роль, должны сойтись много обстоятельств. Это может быть идеальный для тебя проект, но продюсеры просто могут не вспомнить о тебе и не позвать. У меня так было несколько раз. Потом встречаемся с режиссерами на пробах, и он говорит: «Ну почему я тебя не взял? Съемочный процесс уже начался». Последнее время радует, что меня уже стали приглашать в проекты без проб.
— А какой у вас личный выбор ролей? На что вы обращаете внимание, когда соглашаетесь или не соглашаетесь на проект?
— На сюжет, на сценарий. К сожалению, у нас стало почему-то очень мало хороших сценариев. Это пока самая большая проблема нашей киноиндустрии. Порой диалоговые тексты, которые я читаю, — просто «кровь из глаз». А вот когда сценарий хороший, я соглашаюсь даже на небольшие роли. Но если сценарий отвратительный… Буквально вчера я отказалась от такого проекта. Понимаю, что там главная роль, но я читаю сценарий и понимаю, что просто не смогу себя заставить это сыграть и потом буду сама себя ругать за то, что согласилась.
— Сейчас у продюсеров большой запрос на артистов с обычной внешностью, как у ребят с «соседнего двора». Вы на себе это ощущаете?
— К сожалению. Я стала чаще слышать: «Вы слишком красива для этой роли». С одной стороны — приятно, а с другой стороны — обидно. Есть несколько режиссеров, которые занимаются такими проектами, которые меня даже не рассматривают, говоря, что нужна «социальная героиня». По их мнению, социальная героиня — это девушка неяркой внешности. Из-за внешности мне не давали роли в каких-то военных картинах, даже не рассматривали на пробах, говорили, что у меня не русская внешность. Хотя мне, как девушке из Саратова, сложно это понять.
— После «Щуки» вы учились в американской школе профессионального мастерства. В чем различия двух актерских школ?
— Различий в обучении на самом деле не так много. Все лучшие американские школы базируются в основном на системе Станиславского или Михаила Чехова. Я понимала, что уже получила в России лучшее театральное образование в мире, но мне хотелось понять и освоить еще и киношную магию, ведь в США, как нигде, умеют ее создавать. Я прямо в это магическое логово и отправилась. (Улыбается.) Скажу, что актерские техники для киноиндустрии у них действительно очень крутые — есть четко отработанный набор упражнений под каждую конкретную ситуацию. Различия начинаются в рабочем процессе. В США у режиссера какой-то дополнительной работы с артистом, кроме самого съемочного процесса, просто нет. Я не могла понять, что происходит, когда режиссер мне говорил: «Вот я вам сказал, кто на каких точках стоит, а как дальше будет, какое взаимодействие между собой вы наладите — это уже ваша домашняя работа». Там актер должен прийти на площадку или репетицию уже подготовленным, и понимать, как играть, что играть и зачем.
— А сколько стоит это обучение в США? Вы сами платили за него?
— Я сама за все платила. Не знаю, сколько сейчас стоит, я училась лет восемь назад. У них нет такого начального базового образования, как у нас. У них есть курсы. Все артисты, которые только начинают, берут эти курсы. А потом уже, кто хочет, идет и оканчивает магистратуру. У них есть четыре университета, которые выпускают магистров актерского мастерства. Когда я училась, одна преподавательница в школе предложила целенаправленно подготовить меня к магистратуре в Йельском университете, сказала: «У тебя получится!». Я загорелась, вернулась в Россию, чтобы собирать чемоданы, но тут у меня появились суперкрутые проекты, все настолько хорошо пошло, что вся эта магистратура прошла стороной. И слава богу!
— Но чемоданы не далеко убрали? Задумываетесь о карьере, о международном проекте?
— Конечно, я в мечтах о серьезном международном проекте. Но сейчас все сложнее с этим. У меня был международный проект, из которого меня вычеркнули за две недели до начала съемок. Было обидно, но, надеюсь, в следующий раз все получится.
— Увидим ли мы вас в других ипостасях? Может, в музыке, телевидении, коучинге?
— В ближайшее время точно не увидите. Уже достаточно смежных профессий освоено. Никаких музыкальных проектов я не планирую. Театр и кино — это то, на чем я хочу сосредоточиться. Что касается коучинга, мне кажется, там и так много желающих учить людей, как правильно жить.
— Кто-то учит на словах, а вы можете личным примером. Вам наверняка есть что сказать, как поддерживать прекрасную форму, внешний вид.
— Мне много пишут по этому поводу. Но тут нет никаких секретов. Не нужно верить ни в какие таблетки и великолепную генетику, надо просто правильно питаться и активно заниматься физическими упражнениями, но делать это каждый день.
— Сколько у вас уходит времени на то, чтобы заниматься собой?
— Стараюсь хотя бы часик выделить на себя всегда. Особенно по утрам. Для меня это важно — правильно настроиться на день, посидеть, послушать себя, пространство. Позаниматься спортом. Стараюсь это делать перед сменами, но не всегда есть силы: когда тебя вызывают к семи утра, это нужно встать в пять. Бывают тяжелые смены, и активности хватает на работе.
— У вас высокая самодисциплина? Или приходится как-то переступать через себя, чтобы заниматься каждый день?
— Все мы живые люди. Нам иногда что-то лень, хочется лишнего поспать и поесть. Но для меня самая главная мотивация — это отражение в зеркале. Начинаешь заниматься больше, чем обычно, и видишь, как твое тело меняется. Из-за моего модельного прошлого я примерно в одной и той же форме в течение 15 лет. Когда что-то становится не так, мне становится противно свое отражение в зеркале, и я возвращаюсь на диету, увеличиваю интенсивность физических нагрузок. Но иногда позволяю себе есть все, что хочу, это помогает не срываться. Когда понимаешь, что тебе ничего не запрещено, то особо этого и не хочется.
— Следите за калориями?
— Не могу сказать, что считаю. Но стараюсь питаться правильно, понимаю, что это залог здоровья и красоты. Мы — то, что мы едим, за этим нужно внимательно следить.
— Как ваш питомец Лилу? Кличка, видимо, из «Пятого элемента»?
— Да. Вы пока — единственный человек, который понял. (Улыбается) Благодаря Лилу я теперь в день прохожу в среднем семь километров. Пока она маленькая, приходится почаще гулять. Это первое лето в ее жизни, ей все интересно. Интересно наблюдать за тем, как она познает мир.
— Есть кому присмотреть за ней, когда вы на работе?
— У меня никогда не было такой собаки, которая так сильно любит людей. Она очень обаятельная и коммуникабельная, так что у нее минимум три-четыре няни в Москве, и куда ее ни забрось, везде она чувствует себя как дома, везде ей рады.
— Вы ее берете на съемки?
— Нет, так как понимаю, что придется и ей 12 часов мучиться. Зачем это делать? Она с удовольствием остается либо с кем-то из друзей, либо с родителями. Все с удовольствием ее берут.
— Как она к вам попала?
— Это я себе подарок на день рождения сделала. Просто переезжала в съемную квартиру, а хозяйка на меня посмотрела и спрашивает: «А как это у вас нет собаки?» Я про себя подумала: «Ну вот, даже собаки у меня нет». А потом у меня была премьера в театре, я пришла домой в час ночи и что-то в голове щелкнуло, на следующее утро я села за руль и поехала вПитер забирать собаку у заводчика, с которым познакомилась ранее. Мне предлагали ее отправить поездом, но я захотела посмотреть на нее в живую, выбрать себе друга сама.
— Вы ее выбрали? Или она вас?
— Я ее выбрала. Предыдущую мою собаку, которая сейчас живет с родителями, мы купили по объявлению. Собака выросла примерно со слона. (Улыбается.) В этот раз я взяла самого маленького щеночка из выводка, самую скромную, самую неактивную, самую спокойную. Предыдущая собака у меня очень большая и гиперактивная и для квартиры это, конечно, проблема. Вот если бы был загородный дом, то — да. Вообще, я мечтаю о большой собаке.
— А о ребенке мечтаете?
— Боюсь, что пока морально не готова. В силу профессии пока моей заботы хватает только на собаку, и то она у меня постоянно где-то и с кем-то. Ребенок пока не стоит в планах.
— Какой у вас любимый праздник, как вы его проводите?
— Это 7 декабря, мои именины, мой день ангела. Почему-то не день рождения, а этот праздник, он для меня добрый, семейный. Один из немногих, когда я приглашаю всех к себе домой, готовлю что-нибудь вкусное, и мы начинаем вместе собирать новогоднюю елку. Праздник очень душевный, дружеский, с семьей, с друзьями дома, с елкой. Преддверие Нового года.
— Есть какой-то особенный сценарий этого праздника, какая-то специфика?
— Я обязательно покупаю какую-нибудь сдобу, так как именины — это пироги. Все удивляются, почему я каждый год праздную именины. Но у меня именины только один раз в году. Мне нужно поблагодарить своих ангелов-хранителей за их работу, и забот со мной ой как хватает. (Улыбается.)
Евгений Николаев
Екатерина Фролова, PR НТВ
