Павел Чинарев: Я романтик ровно настолько, насколько мне это позволяет моя прагматика
— Поздравляю с премьерой! О чем, по-вашему, получилась эта история?
— В первую очередь для меня это история о судьбе человека в тяжелых обстоятельствах войны. И совершенно не имеет значения, где эта война происходит, и кто с кем воюет. На первый план выходит история человека, живущего рядом с нами в нашей сегодняшней реальности.
— Военные съемки простыми не бывают, что запомнилось в этот раз?
— В первую очередь запомнилось большое количество военной техники, участвующей в съемках, все было очень масштабно и эпично. Наш фильм в первую очередь о саперах, об инженерных войсках, поэтому очень часто вокруг нас что-то грохотало и взрывалось. Приходилось пригибать голову, чтобы не оказаться обожженным пиротехническими снарядами. Знаете, иногда при съемках подобных историй бывает, что ресурсов не хватает, и используют компьютерную графику, многое приходится додумывать, фантазировать. Но наш режиссер Андрей Юрьевич Кравчук — «ленфильмовец», и у нас все было по-настоящему: колонны танков, БТРов и прочее.
— Что лично вам сложнее всего далось?
— Сапер работает в специальном костюме, который называется ОВР-2-02, он достаточно тяжелый, весит порядка 30 килограммов. В реальной жизни сапер работает на месте разминирования три-четыре часа, дольше работать в этом костюме нереально. А российский артист снимается 12 часов, и тут никаких поблажек нет, какой бы тяжелый костюм ты не носил. Так что одевали мы этот костюм с утра и находились в нем до вечера. Съемки проходили в Крыму, было очень жарко и порой состояние было просто полуобморочным.
— И это при том, что вы очень спортивный парень, в отличной физической форме.
— Спасибо большое. Ну, таким спортивным я до короны был (смеется), недавно переболел, и теперь, видимо, уже не в такой хорошей форме.
— А погеройствовать, пострелять из оружия вам довелось там?
— По-моему, нам удалось пострелять практически из всех видов оружия, как и поездить на всех видах военной техники. Повторюсь, были привлечены колоссальные военные ресурсы. Несмотря на то, что фильм у нас про саперов, а саперы не ведут бои как таковые в реальности. Эти ребята существуют в постоянном состоянии опасности, которая может прийти в любой момент с неожиданной стороны. Это не реальный бой, там нет адреналина, как у пехоты, «здесь и сейчас», это скорее психологические шахматы на войне и ответственность в моменте за себя и за тех, кто рядом. Когда ездили на подготовку в инженерную часть в Нахабино (там нас обучали саперному делу), узнали, что у саперов колоссальное количество техники. Саперные войска — самое технологичное подразделение российской армии, все новинки, роботы, инновации в первую очередь тестируются инженерными войсками. Так что это было даже более интересно, чем просто побегать с автоматом и пострелять.
— А в жизни любите «по тарелочкам» пострелять?
— Нет, я совсем далек от милитари-темы, вообще не любитель стрельбы, у меня нет дома воздушных винтовок и тому подобного. Я испытываю мирно-гражданскую позицию по отношению к этой жизни. Да, я понимаю, зачем нужна армия, сильная рука, патриотическое воспитание, понимаю, зачем снимают военные фильмы. Другой вопрос, что никакой романтики для себя я в этом не нахожу, тут я скорее пацифист. Просто есть такое слово — надо.
— Фильм выходит накануне Дня защитника Отечества, можете вспомнить, когда и кого вам приходилось защищать в последнее время?
— Себя, на улицах города (улыбается), но это неинтересные истории, не для интервью. Хотя защищать себя иногда приходится, это правда, но в этом нет никакой лирики и романтики… А что касается Дня защитника Отечества и всех ребят, которые отдали долг родине, служили в армии, воевали — это их праздник. И в этот день в первую очередь нужно благодарить их, и всех тех, благодаря кому над нами сегодня мирное небо.
— Что вас привело в детстве в театральную студию?
— Сестра привела. У меня не было никаких амбиций и стремлений по поводу актерской профессии, просто случилось то, что называется «ближайшая секция к дому». Ну а дальше судьба так распорядилась, что меня повело по этому пути, потащило.
— Вам льстило внимание, которое вы получали, выходя на сцену?
— Я воспринимаю актерскую работу не как какой-то тщеславный момент, когда мне льстит, что на меня пришли посмотреть люди. В первую очередь я стараюсь проводить свою внутреннюю работу и что-то для себя открывать, как артист. Делаю это с самого раннего возраста. Мне важен отклик на мою работу, которую я каждый раз стараюсь выполнять по-новому.
— Как относитесь к повышенному женскому вниманию, поклонницы достают, теми же сообщениями?
— Да, мне пишут в соцсетях восторженные отзывы, что меня искренне удивляет. Я не воспринимаю себя, как какого-то уникального самородка. Читаю комментарии людей и думаю: «Это, наверное, какая-то ошибка». Бывает, что отвечаю кому-то, меня же научили говорить слова благодарности в ответ. Если человек делает тебе комплимент, искренний, не пошлый, почему не сказать ему «спасибо»?
— В театральный институт вы поступили в 16 лет с первой попытки, попали на курс к самому Льву Абрамовичу Додину, вас можно назвать везунчиком. Согласны с тем, что актерам, кроме профессионализма, очень нужна удача?
— По мне так это большой вопрос — везение ли в 16 лет поступить в театральную академию? Есть мнение, и я с ним во многом согласен, что в 16 лет личность еще не сформирована до конца, и весьма рано пытаться учить ее профессиональному лицедейству, учить врать и обманывать, когда она еще не имеет опыта за плечами и не очень разбирается в жизни.
— Вам самому часто фартит в жизни?
— Всегда, тьфу-тьфу (стучит по столу), я очень фартовый. А самая большая удача, что я вернулся в профессию после окончания театрального института и смог попасть в определенный пул востребованных артистов. Это большое чудо и большая удача, потому что я знаю огромное количество людей, поталантливее меня в разы, никак не реализованных в профессии. Конечно, можно сказать, что самая большая удача — это мой сын и моя семья, и это так. Но если отбросить лирику, то главная удача все же в том, что я как-то зацепился и поплыл по течению современного творчества.
— Сложно поверить, что в вашей жизни были времена, когда вы работали барменом и таксистом. То были сомнения в выбранной профессии или исключительно финансовая необходимость?
— Так бывает, что тебя не очень принимает город, у меня это случилось с родным Петербургом. И я очень благодарен Москве, которая быстро приняла меня в творческом, профессиональном мире. А вот мой родной город Санкт-Петербург, как ни странно, много лет меня никак не воспринимал. Недавно ездил туда репетировать спектакль «Дядя Ваня» в театре «Приют комедианта», что для меня особенно важно и ценно. Играю еще два спектакля, в том числе «Король Лир» Константина Богомолова в том же «Приюте комедианта», и мне невероятно дорог каждый выход на эту сцену. Я для себя решил, что петербургская сцена и петербургский зритель почему-то раньше меня не очень любили. Основную реализацию я нахожу в Москве, и, слава богу, она помогает мне возвращаться в родной город и совсем с другими ощущениями выходить на петербургские подмостки.
— Сейчас кем себя больше ощущаете — москвичом или питерцем?
— По-прежнему сестроретчанином. Район Петербурга — Сестрорецк, где я родился и вырос, в моем сердце навсегда.
— В прошлом году вам исполнилось 35 лет, можно сказать, что кризис среднего возраста остался позади?
— Нет, потому что он у меня сейчас в активнейшей фазе. Идет мощнейшее подведение итогов, и пока достаточно тяжело воспринимать самого себя в этой жизни. Такой интересный и сложный период оценки себя изнутри.
— Характер и восприятие мира меняется с возрастом?
— Я заметил, что становлюсь очень сильно похожим на своих родителей, и меня это радует и огорчает одновременно. Лет 10 назад я считал, что не похож на своих маму и папу, они инженеры, а я артист, совсем другой человек. Ничего подобного, сегодня я вижу в себе 50% от матери и столько же от отца.
— Вам 35, но в вас очень много мальчишеского. Какие проявления бесшабашной ребячливости вам свойственны до сих пор?
— Я азартный человек, если меня что-то увлекает, то я забываю обо всем на свете и готов погружаться в новое дело с головой. Мне кажется, во мне все детские качества сохранились до сих пор. Например, вчера я катался с горки на «ватрушке» вместе с сыном. Сначала посмотрел, как Макар катается, не удержался, пошел и себе попросил вторую «ватрушку»: «Можно мне тоже покататься?». Услышал в ответ: «Но вы же взрослый, вы папа!». На что ответил «Ну и что, я легкий — 75 килограммов». И получил колоссальное удовольствие в процессе катания. Не знаю, что это — ребячество или просто легкость восприятия жизни?..
— Увлечение музыкой и диджейство как появилось в вашей жизни?
— Музыкой я увлекся еще в детстве, как и любой человек, который не все до конца слышит и чувствует в музыке, но она ему сама по себе очень нравится. Вообще, я всегда мечтал заниматься музыкой и быть рок-звездой! Вот артистом никогда не мечтал стать, а рок-звездой всегда, с самого детства. Не знаю, почему уж родители не отдали меня в музыкальную школу, хотя я сам изъявлял желание. Я пропустил все азы обучения музыке, но меня всегда к ней тянуло, и я сам учился играть на гитаре, потом играл в нескольких петербургских рок-группах на бас-гитаре. Это все этапы взросления, когда у мальчишек бывают рок-группы, у меня она тоже была, и даже не одна. Но потом актерская профессия взяла верх. Если вернуться к кризису среднего возраста, то хочется найти для себя какое-то хобби, которое будет помогать расслабиться. А что такое расслабиться? Это когда ты можешь четко и сосредоточено вести какую-то одну мысль. И когда я встаю за диджейский пульт, я сосредотачиваюсь и для меня это в определенной степени релаксация и концентрация на определенных мыслях. Я «балконный диджей», как называют в диджейском мире, очень редко играю на публику, меня мало знают, так как у меня нет имени. Но мне это нравится, и я очень благодарен диджейской школе, в которой занимался.
— А как пришли к занятиям тайским боксом?
— Боксом я начал заниматься два года назад, придя к пониманию, что в жизни без спорта нельзя, тем более в нашем возрасте. Мы начали разговор с того, что в жизни я совсем не милитарист и мне не близки проявления яркой мужской энергии. Так получилось, что я всю жизнь смотрел на бокс и думал: «Наверное, это не мое — получать в морду, и самому бить человека в голову». Но, как оказалось, все не так просто, бокс — удивительный, волшебный вид спорта, такие шахматы на ногах, спортивная живопись. Я нахожу для себя большую отдушину в этом спорте, недаром и Шерлок Холмс занимался боксом.
— Своего сына Макара вы отдали в бокс, чтобы умел за себя постоять? Жена не противилась, все-таки это довольно жесткий вид спорта, может, лучше на музыку было?
— У нас с сыном один классный тренер, именно поэтому я и отдал Макара в бокс. Сам я ребенком в детский театр пошел, потому что у нас в районе была классная театральная студия. А в районе, где я сейчас живу, классная секция тайского бокса, потрясающий тренер, который занимается с детьми именно так, как нужно. Поэтому мой сын ходит на тайский бокс. Жена лишь поначалу была совсем чуть-чуть против, потом согласилась. Но у Макара вообще очень насыщенная жизнь, есть и плавание, и танцы, так что бокс не главное, чем он занимается. Если бы где-то в пешей доступности был классный кружок рисования или музыки, где я так же доверял бы педагогам, то Макар ходил бы и туда.
— При вашей занятости удается ли достаточно времени проводить с сыном?
— Не удается, и это печальная данность нашей профессии, когда ты постоянно находишься где-то в разъездах, а ребенок остается дома, лишь иногда приезжая к папе в экспедицию, на съемки. Это тяжелый момент, и недавно я определил для себя обязательный «день папы». Раз в месяц мы проводим с Макаром день вдвоем, без мамы, без бабушки, без кого бы то ни было. Это наше главное развлечение, а чем мы будем в этот день заниматься, совершенно неважно. Главное, что мы вместе и мы лучшие друзья. А лучшим друзьям всегда есть, чем заняться.
— Вы с женой Аленой оба актеры. Во благо ли отношениям, когда союз между мужчиной и женщиной не только личный, но и творческий? Вам доводилось вместе работать?
— Да, нам доводилось вместе работать, мы собственно и познакомились с Аленой в петербургском театре «Post», где оба играли. Так что именно профессия привела нас друг к другу, зародив сильные чувства.
— В кино вы часто играете циников, а в жизни бываете романтиком? Совершали когда-нибудь романтические безумства во имя любви?
— Действительно, в кино я нередко играю нагловатых циников, не знаю уж, с чем это связано, сам я совсем не циничный человек в реальной жизни. Просто внешность у меня такая неприятная. (Смеется.) А что касается романтики, то я, скорее прагматик, чем романтик. Бывает такое безумное романтическое настроение, когда человек совершает необдуманные поступки, летит к возлюбленной на другой конец земли, дарит миллион алых роз… Так вот я не такой, на последние деньги миллион роз я точно не куплю. Точнее, куплю, но не на последние! (Смеется.) Так что миллион алых роз от меня стоит ждать, но не так, чтобы я продал свой дом, картины и кров и на все деньги накупил цветов. Я романтик ровно настолько, насколько мне это позволяет моя прагматика.
— 2022 год Тигра — ваш год по гороскопу, хотелось бы вам что-то изменить в этом году внутри себя или вокруг себя?
— Прошлый год Тигра был для меня очень хорошим, поворотным, решающим в профессии. А до него были годы легкого забвения, поиск себя в этой жизни и профессии. Я благодарен судьбе, что последние десять лет моя жизнь очень правильно и качественно отзывается именно в профессиональном плане. И если говорить о желаниях на следующие 12 лет, то я буду счастлив, если у меня все так же, по нарастающей, будет происходить в работе. Если я буду востребован, если мне удастся экспериментировать, открывать для себя что-то новое, я буду доволен и счастлив. Так что тут главное не спугнуть Тигра!
Лика Брагина
