Сергей Соседов: Пугачева, — она или хрипит, или скрипит, а думает, что она поет
На канале НТВ подходит к финалу четвертый сезон музыкального шоу «Суперстар!», одним из членов жюри которого является самый эпатажный журналист России Сергей Соседов. В интервью «ТН» он рассказал о своих открытиях этого сезона и о том, почему у него нет друзей в шоу-бизнесе, а также почему Пугачева стала самым большим его разочарованием, и в ком он, наоборот, никогда не разочаровывался.
— Каким для вас выдался этот сезон «Суперстар!»? Кто из участников вас больше всего удивил?
— Это все популярные люди, все чего-то добились в профессии. Разочарований не было. Ну, может быть, только Леша Гоман. К сожалению, у него нет внутренней культуры. Было много находок, прекрасные постановки номеров. Благодаря подобранному репертуару артисты смогли раскрыться по-новому, были открытия.
— Кто для вас стал открытием этого сезона?
— Все певцы уже известные, но по-другому их раскрыл репертуар, это всех касается. Для меня самым большим открытием стала Настя Макаревич. Не только для меня, об этом сейчас уже говорят зрители, слушатели. Ее знали как солистку группы «Лицей» с песней «Осень». А здесь она раскрылась как разноплановая певица, вокалистка с большим диапазоном голоса, с использованием разных вокальных техник, раскрылась и как рок-певица. Кай Метов проявился совершенно неожиданно: как актер с интересным голосом, хорошим диапазоном, раскрылись бархатные низы на песнях большого звучания. Это шоу раскрыло его особенным образом. Игорь Наджиев с драматическими, вокально-актерскими красками на хитовом материале раскрылся очень мощно.
— Почему вы были против участия в проекте Лики Стар и первой отправили ее на вылет?
— Лика исполняла композиции с элементами рэпа, техно. В 90-е годы это не было так востребованно. Она работала в основном для клубной аудитории. Сейчас видно, что она давно не выходила на сцену. Выглядит она прекрасно, но выбранный репертуар ей как-то не пошел. Но ведь она вылетела с проекта не только из-за моей оценки. Оценки других членов жюри были тоже не самые высокие. Я в каждом номере и выступлении ищу какой-то смысл, посыл. Мне кажется, что она хотела что-то важное сказать, старалась, но не получилось раскрыться. Это же конкурс, и расставить артистов по своим местам — это колоссальная задача для жюри, мы номера видим единственный раз, как зрители. Без жюри это был бы просто концерт. Но это конкурс, и для артистов было важно понять, на каком уровне они находятся по отношению друг к другу.
— Есть среди участников те, с кем вы дружны в жизни?
— Не могу сказать, что я дружу. Дружить — это другое. Если бы я дружил, я тогда не должен быть в жюри. Например, вспомню советское время. Есть газета «Нью-Йорк Таймс», где была критика музыкальная, критика балетная, критика оперы, классической музыки, популярной музыки и так далее. Газета считалась солидной, авторитетной. Если замечали рецензента, например балетного, в компании с прима-балериной, это сразу бросало тень. Его могли отлучить: как ты можешь рецензировать, если ты с ней сидишь в ресторане? Ты не можешь справедливо оценивать, ты ангажирован. Эта история меня тогда потрясла. Человек, чтобы давать рецензию, не должен «дружить». Он должен дать абстрагированную рецензию. Но не дружить, не проталкивать. У нас это было. И сейчас это, к сожалению, есть: кто с кем дружит, тот того и хвалит.
— То есть у вас друзей в шоу-бизнесе нет.
— Могу сказать, что друзей нет. Меня знают все, и я знаю почти всех. Я говорю про старую школу. Сейчас много новых артистов, я некоторых и на сцену не выпустил бы. Слово «дружу» имеет много смыслов: дружить — это хорошо общаться, улыбаться, обниматься. Тогда я со всеми обнимаюсь. Но это не значит, что мы дружим, чтобы кого-то продвигать.
— А недруги у вас есть в шоу-бизнесе?
— Наверное, есть, это надо у них спросить.
— Из-за ваших острых высказываний вы когда-нибудь попадали в опасные ситуации?
— Нет, в опасные ситуации я не попадал, мне никто не угрожал. А если кто-нибудь позволил бы мне угрожать, я поднял бы шум. Подал бы заявление в МВД. Я не тот человек, который это будет терпеть. Я работал в разных изданиях, сотрудничал с разными печатными изданиями, и на радио, и на телевидении. А редакторы говорят, что, наоборот, — нужна непредвзятая оценка. Похвалы в прессе не приветствуются. Положительную рецензию могут и не поставить. Если все хорошо, в чем тогда разбор? Зачем мы тогда газетную полосу займем? Понимаете, журналист не появляется там, где все хорошо. Журналистика — это трибуна общественного мнения. Журналистский материал на любую тему появляется тогда, когда есть проблема. Хвалебная рецензия — это презентация, чтобы привлечь внимание слушателей. А жанр рецензии предполагает критику, разбор, аналитику.
— Как произошла трансформация вашего отношения к Алле Пугачевой от обожания до разочарования?
— Дело не столько во мне, сколько в ней самой. Изменилась она. Алла не та, что была: ушла энергия, ушел голос, ушли интонации. Человек изменился очень сильно, его изменило время, образ жизни. Жизнь меняет нас. У каждого явления есть свои законы развития. Начало, становление, движение вверх, экспозиция, разработка, кульминация — когда человек на пике успеха, в вокальной, актерской форме, есть спад, финал, затухание, когда исчерпываются физический и творческий ресурсы, все уходит.
— Ваше самое большое разочарование в артисте связано именно с Пугачевой?
— Безусловно, большое разочарование. Человек перестал развиваться и не заметил этого. Все ушло, а человеку кажется, что он еще на коне. А конь давно убежал. Ей кажется, что она в седле, а она уже на земле. Это очень печально. Когда сам человек не чувствует, что все окончено, что его пик давно прошел. Каждый из нас с возрастом теряет силу. Мы стареем. Это все понятно. Надо принимать эти изменения. Пришли другие артисты, другая музыкальная мода — все другое уже. Это не значит, что пришли люди лучше, конечно, нет! Пришли люди, может, гораздо хуже. Но они пришли, и это их время. Сегодня они на коне в силу возраста, энергии. Они в ротации, хотя поют ерунду. А ты была круче их в сотню раз, но твое время ушло. У тебя были произведения на высоком художественном уровне, когда мы раскрывали рты и восхищались, а сейчас ресурс ушел. Это надо понимать и принимать, просто вовремя уходить. Никому не удалось остановить время. Можно сделать пластические операции, но нельзя поменять сердце, душу, глаза нельзя поменять. Кожа натянута, а глаза как у побитой собаки. Нужно уметь принять старение.
— Мне кажется, что Лариса Долина вас никогда не разочаровывает.
— Лариса Долина удивительный человек. У нее трезвое сознание. Мужские мозги. Все четко разложено по полочкам в голове. У нее четкое видение, зрит в корень. Стоит на земле, и это будет законом ее долголетия, потому что она находится в реальности. Она четко знает, что может, а что не может. Она может кому-то не нравиться. У каждого — свой темперамент, свой характер. Да, в ней есть какая-то холодность, отстраненность. А не была бы она такой жесткой, прочно стоящей на земле, может быть, она бы уже и не пела. Или пела бы, как Пугачева, — она или хрипит, или скрипит, а думает, что она поет. Пугачева в соцсетях писала с обидой, но это же не от большого ума: «Вы на меня напраслину гоните, несмотря на возраст, голос мой звучит». У тебя голос звучит? Ну это же смешно! Я еще сказал журналистам: если это она писала, то господь ее просто лишил ума. Даже на фонограммах к своему 70-летию она предъявила скрипучий голос, который нельзя вычистить при помощи техники и технологий. Еще она пишет, что положила на алтарь искусства свою личную жизнь. Какую личную жизнь? Только официальных браков было пять или шесть! И это она пожертвовала личной жизнью?! Это же смешно! А у Долиной все разложено по полочкам, она занимается гигиеной голоса. Ее аппарат все время в работе. А Пугачева дала концерты на 50-летие, потом через десять лет на 60-летие, потом один концерт на 70-летие. Она со сцены давно ушла, но ей, видимо, кто-то из окружения внушает, что голос ее звучит. А король-то голый!
— А что вы скажете про Мадонну?
— Я никогда не был почитателем Мадонны. Для меня она — певица посредственная. Многие профессионалы считают, что она вообще ни разу не певица. С помощью технологий она умела находить авторов и музыкальных технологов, которые создавали необычные аранжировки, композиции с учетом новых тенденций от компьютерной музыкальной графики до новых звуков. Это колоссальная работа, но это работа менеджера. Она создавала эпатажные шоу и держалась на этом. У нее мощный физический ресурс. Она ведет здоровый образ жизни, занимается, она все время в форме. Здесь и ее заслуга, безусловно, и заслуга природы. Но это не художественная заслуга. Это технократическое творчество. Она никогда не поражала нас своим голосом. Я никогда не слышал от кого-либо, даже от ее почитателей, выражения «голос Мадонны». Что мы слышали о Мадонне? «Какие шоу! Какие аранжировки! Как придумано это все! Какое звучание! Как все сделано!». А что если Мадонну освободить от этого антуража, световой партитуры, балетов, костюмов и так далее и поставить ее в «черный кабинет»: черный задник, несколько софитов сверху, живой звук и небольшой ансамбль в пять человек? Что тогда останется от Мадонны? Боюсь, что ничего. То есть совсем ничего. Но зато мы знаем голос Уитни Хьюстон. Про нее не говорили: «Шоу Уитни Хьюстон». Про нее говорили: «Вот это голос! Вот это краски!» Уитни Хьюстон не кувыркалась на шесте, она просто стояла, пела, и все сходили с ума. Или Тина Тернер. Такая энергия идет! Сила голоса. А Клавдия Ивановна Шульженко в 70 лет дала концерт в двух отделениях в Колонном зале Дома союзов, с оркестром, а потом с аккомпаниатором. Она стоит у микрофона, не двигается, поет два часа, и оторваться невозможно. И поет про свою жизнь, как про нашу жизнь. Вот это артистка.
— Кого-то из современных молодых исполнителей можете отметить?
— Мне очень нравится Полина Гагарина. Она выросла на наших глазах, это большой мастер, большая певица. Дает замечательные концерты. Еще Ольга Арефьева, которая всегда имела свою аудиторию, несмотря на моды, годы, ротации. Редкая певица. Профессионалы ее хорошо знают. Дима Билан в форме, тоже вырос на наших глазах. Прекрасно работает, на него интересно смотреть.
— Что скажете про главного соперника Димы Билана, так его называют — Сережу Лазарева?
— Неплохой, конечно, певец, но он типичный, он предсказуем. Внешне свойский, милый, голос приятный. Он неплохой артист, но не более того. Это градация. Я люблю подчеркивать: плохой артист — это двойка; посредственный — это три, три с плюсом; неплохой актер — это четыре или четыре с минусом; отличный, прекрасный певец — это пять. Но это все равно не великий. А великий — это уже без оценки. Любая шкала тут мала. Эти градации многие не чувствуют, тем более пишущие, говорящие. Сегодня актер чуть только становится хорошим, его почему-то объявляют великим. А он никакой не великий, его оценка — четыре, четыре с плюсом. Но это не великий актер. А гениальный актер — это еще более, чем великий.
— Сейчас великих нет?
— Даже близко нет.
— Насколько вы пропускали все истории программы «За гранью» через себя, будучи ведущим?
— Это, конечно, сложный социальный проект. Программа находит людей, которым нужна помощь. Это разные истории, когда люди попадают в какие-то обстоятельства, непредвиденные, может быть. Кто-то теряет близких. Бывают жуткие убийства на бытовой почве. У кого-то отнимают детей, кто-то детей бросает, кто-то убивает. Совершенно жуткие истории! Но это жизнь. У кого-то сложные генетические заболевания. Да все что угодно! Это ведет к проблемам в жизни, в здоровье. Программа помогает людям, которые оказались в ситуации за гранью человеческого понимания, разумения. Помогает найти выход. Вся команда этого социального проекта находит врачей, юристов, рассказывает, куда нужно обращаться, как подать иск в суд. Как идти и добиваться решения. Нельзя опускать рук, где бы вы ни жили.
фото: pr НТВ
