Юлия Александрова отказалась от меха: все шубы смотрят на меня глазами животных
С Юлией Александровой мы встретились в Нижнем Новгороде на кинофестивале «Горький fest», где она дебютировала в составе жюри конкурсных фильмов. О своих критериях хорошего кино, роли «за гранью» в сериале «Слово пацана. Кровь на асфальте», детстве и юности, любви к животным и воспитании дочери-подростка актриса рассказала «ТН».
— Вы сразу откликнулись на предложение войти в жюри «Горький fest»?
— Меня несколько раз приглашали на фестиваль не в жюри, а как гостью, но все никак не удавалось добраться. Сейчас же получилось освободить в графике неделю, и я поехала.
— Что для вас более волнительно: быть в жюри или на месте того, чьи фильмы оценивают?
— Я все же пытаюсь быть зрителем, а не жюри. Пока не очень понимаю, каково быть им, потому что я впервые в жюри. Мне больше хочется смотреть картины как зритель и выбирать сердцем.
— Как распознать хорошее кино?
— Хорошее кино — это в первую очередь история, потому что, когда мы смотрим какой-то бессвязный сюр, его очень сложно оценивать. Кино бывает разное, сложное. Для меня кино — это история, и это подключение, когда ты смотришь, и что-то в тебе отзывается визуально, через чувства или артистов. Я всегда говорю, что артисты переоценены, ведь им достается вся слава в конечном итоге, но кино в первую очередь — это круто написанный сценарий, режиссура, а потом уже артист, на мой взгляд.
— Были тут истории, которые в вас отозвались?
— Да, мне понравился фильм якутского режиссера Сергея Потапова о том, как в доме инвалидов ставится спектакль «Король Лир». Это был мой личный фаворит, и в итоге картина получила главный приз «Горький fest».
— Были ли вы в Нижнем Новгороде ранее?
— Весной я приезжала сюда с ребенком на рок-концерт ее кумиров. Изначально был сериал «Metal Family», который дочь увидела на Ютубе, и участники сериала создали группу «ЧеЗаУродыНаСцене». Их целевая аудитория — дети от 12 до 20 лет, несмотря на такое странное название, это действительно классные тексты, и нас с Верой они объединили в таком сложном переходном возрасте. Мы стали ездить на их концерты, объездили все — Казань, Уфа, Краснодар, Нижний Новгород. Стараюсь максимально поддерживать дочь в ее увлечениях.
— А чьи слова, оценка вашей работы являются для вас самыми ценными?
— Пожалуй, Инны Михайловны Чуриковой, она была моим кумиром, и мне посчастливилось с ней поработать. И когда она мне говорила какие-то приятные вещи, то, конечно, это были невероятные эмоции… Потому что я глубоко сомневающийся в себе человек, мне всегда надо доделать, переделать. Когда я смотрю кино, то никогда не бываю довольной, мне кажется, что вот здесь надо было так сделать, тут вот так… А кино — это такое искусство, где у тебя есть определенное количество времени, дублей, то есть не как в театре — ты сделал работу над ошибками и в следующем спектакле вышел и сыграл по-другому. Здесь такой возможности не дается, поэтому каждый раз, когда я смотрю, то думаю: «Эх, Юлька… Здесь надо было докрутить».
— Чем вы для себя объясняете феномен сериала «Слово пацана», который до сих пор у всех на слуху?
— Мне кажется, интересна история в первую очередь, линии героев, их судьбы. Это же можно сказать, историческое кино. Замечательный кастинг, актерская работа. Так как кино — это коллективная работа, то нельзя недооценивать ни одного человека, который делал этот проект, и художники по костюмам, и кастинг-директор, и режиссер, и сценаристы.
— У вас не было сомнений, соглашаться или нет на роль Светланы Михайловны, мамы Пальто?
— Для меня это предложение было из разряда «никто кроме тебя». Такого уровня драмы у меня еще не было, потому что каждая сцена там была на грани выживаемости и в прямом, и переносном смысле. И обстоятельства героини взяты были в верхнем градусе существования, бывают женщины на грани нервного срыва, а эта уже за гранью его. Обстоятельства работы были сложными, но такие моменты объединяли, хоть и всем было очень холодно.
— Если говорить об актерском опыте, что вам дала эта роль, за которую вы получили приз как лучшая актриса на премии кинопродюсеров?
— Эта роль дала мне актерское счастье, пережить вот такую судьбу, сыграть что-то кардинально другое, новое для себя. Вот, бывает, приходят сценарии, ты их читаешь и уже смотришь, как кино. Бывает, ты не можешь дочитать и думаешь: «Господи, ну, когда уже, сейчас я на себя перемотаю», а бывает, садишься, погружаешься, читаешь не отрываясь. Вот так было со «Словом пацана», я читала и смотрела кино.
— С выходом этого фильма все стали вспоминать свое прошлое, а каким было ваше детство, юность? Приходилось вам сталкиваться с детской жестокостью?
— Приходилось. Был такой фильм Валерии Гай-Германики «Все умрут, а я останусь», мне кажется, это была одна из первых моих ролей в кино, и эта история абсолютно про мою школу. Мой 7 класс, всем верховодят девочки 9-10 класс, школьные дискотеки, которые заканчивались детской комнатой милиции. Я за всем этим наблюдала, никогда не участвовала, в отличие от моих героинь на экране, но эту жестокость я видела.
— А глядя на вас, кажется, что вы такой боевой были в детстве.
— В детстве да, но не до такой степени, чтобы драться на дискотеках. Я могла за себя постоять, но таких обстоятельств в моей жизни не было, чтобы приходилось с кем-то драться.
— А дочка посмотрела «Слово пацана» или ей рано еще?
— Вера смотрела, не помню, досмотрела или нет, но ее этой волной не захлестнуло. Ну она вообще особо не реагирует на фильмы с моим участием. Помню, когда поменьше была, увидела сцену, как я в фильме «Горько» себя поджигала, и для нее это в силу детского восприятия стало стрессом. Тогда она, видимо, не могла отличить маму в жизни от мамы в кино, и сильно расстроилась. Так что сегодня у нее нет культа мамы или папы и кино. Но я думаю, что это неплохо.
— Скоро выходит фильм «Мой дикий друг» с вашим участием, чем вам дорога работа?
— Во-первых, это Аня Курбатова, одна из моих любимых режиссеров, с которой очень приятно и комфортно работать. Мне кажется, у нас давно не было таких добрых историй, кино про животных, главные герои у нас мальчик и лисенок, а я играю тетю этого мальчика. Его буллят в школе, он ходит гулять в лес и находит в капкане лисенка, спасает его. Выхаживать его мальчику помогает тетя-ветеринар. Я впервые работала в кино с животными.
— Как вы к братьям нашим меньшим относитесь?
— Это моя отдельная тема любви. Сейчас зоозащитник Кирилл Потапов предлагает мне стать амбассадором заповедника в Екатеринбурге, что я с удовольствием сделаю. А это кино в какой-то степени меня перевернуло, я отказалась от натурального меха, осенью открыла шкаф и поняла, что никогда больше это не надену, потому что все шубы и шапки смотрят на меня глазами животных. Я никого не осуждаю, но к этому действительно надо прийти самому, просто пообщавшись с этими животными. И специфическая работа была, конечно, лисятам всего по полтора месяца, их было двое, потому что кино — быстрое искусство, и пока мы снимали, один лисенок подрастал, а когда надо было доснять что-то, то приходил на помощь его друг-дублер, и доснимали со вторым. Была в шоке, когда через две недели он стал меня узнавать, я приезжала на площадку, и лисенок начинал дико пищать. Мне объяснили, что это он мне так радуется. И потом я познакомилась с зоозащитником Кириллом Потаповым, который спасает животных, у него есть волки, медведи, рыси. Бесконечно могу про него рассказывать. Сейчас он строит заповедник под Екатеринбургом, надеюсь, все сложится. Еще он хочет сделать международную школу для детей, учить их, рассказывать, что мы не одни живем на этой планете.
— Мальчик Саша полюбил лисенка и очень просит оставить его себе. А у вас дочка часто просит какое-либо животное?
— У нас скорее наоборот, я прихожу и говорю: «Вера, давай заведем гуся!», она: «Да какого гуся? Давай, ты подумаешь недельку, а потом уж, если что, заведем», «Да, дочь, ты права, конечно, очень хочется завести гуся, но я подумала…». Но у нас есть кошка, царица нашего дома, и она не дает нам принести больше никого, была попытка пару раз завести собаку, но кошка категорически не принимает.
— В детстве родители вам разрешали заводить животных?
— У нас всегда кто-то был, или собака, или кошка. То мышь я приносила из подъезда, то еще кого. Помню, принесла то ли дрозда, то ли клеста, мы его выходили и потом выпустили. У моей мамы есть такая черта — любить животных, у нее и сейчас живут собака, две кошки.
— А вы строгая мама?
— Наверное, нет. Мне кажется, и воспитание, и учеба могут идти только через хорошие эмоции, доброту.
— А учебу вы как контролируете?
— Что касается оценок, я бы их вообще отменила в школах, мне кажется, когда ребенок заинтересован, он будет учиться. Например, раньше дочь ничего не понимала в геометрии, а потом у нас появилась репетитор Даша, которая быстро поняла, что это за ребенок и какой к нему нужен подход. Попросила купить ватман, они его расстелили на всю комнату, начали рисовать гипотенузы, катеты, всякие треугольники, и дело пошло. Вера — абсолютный визуал, она много рисует, хочет быть художником-мультипликатором. Вот если бы везде были такие учителя, как наша Даша, было бы здорово. Потом у нас был период, когда Вера пришла домой в четвертом классе и сказала, что в школу больше не пойдет. Я ее спросила, почему, она ответили, что ребята обижают, что-то еще не сложилось, и я поняла, что в эту школу она, видимо, правда больше не пойдет. Тут, конечно, очень важно прислушиваться к детям.
— Вы перевели ее на домашнее обучение?
— Нет, мы нашли другую школу. Мне кажется, что школа очень важна для социализации. Домашнее обучение — это неплохо, но, когда у тебя трое детей хотя бы. А когда у тебя один ребенок, который рисует и готов проводить часы за этим занятием, все же какая-то социализация нужна.
— Все прелести подросткового периода уже прочувствовали?
— Да, и мне кажется, группа «ЧеЗаУродыНаСцене» мне очень помогла. Спасибо им. Они помогли тем, что у нас появилась точка соприкосновения в этом сложном возрасте, и «Мама, следующий концерт в Краснодаре!», «Да, мы едем на концерт!». Мы познакомились, и я правда полюбила их всем сердцем, отличные ребята, с классными текстами. И замечательный сериал. Я рада, что у дочки хорошие кумиры: Тим Бертон, Хаяо Миядзаки, за которых я не боюсь.
— А попробовать себя в актерстве Вера не хочет?
— Она артистичная, конечно, но пока желания нет становиться актрисой. Вера снималась в «Елках» когда-то очень давно, в компании детей, к которым приходил Дед Мороз. Там был эпизод, и то она тогда устала и говорила: «Да сколько можно». Потому что, какой бы прекрасной не казалась наша профессия, это все равно большой труд, смена 12 часов.
— А то, что Вера занимается боксом, это было ее желание или ваше предложение?
— Только ее желание, я помню мы с папой Веры готовились к дню рождения, купили ей гирлянды и шары. А гормоны, видимо, скакали, переходный возраст, она начала боксировать эти шары и вдруг сказала: «Мама, запиши меня на бокс». Я как-то растерялась: «Хорошо, хорошо…», и скоро забыла об этом. Ну какой бокс, еще надо видеть Веру, она выше меня на голову, худенькая, и бокс с ней представить как-то сложно. Но через две недели она мне напомнила, и я подумала, что нужно срочно искать тренера, который не отобьет желания заниматься. Мы нашли, он тренирует девушек и детей, Вера ходит уже два года, и желание, как видим, не пропало. На самом деле это прекрасный спорт, тут и координация, и физическая подготовка, умение владеть телом.
— А вы, глядя на дочь, не загорелись?
— Я слишком ленивая, все, чего можно избежать, я избегу, поэтому максимум пешие прогулки. Спорт не моя любовь.
— У вас с Верой много общего, а с папой у них есть какие-то общие увлечения?
— Да, с папой они пишут сценарии. Дочь придумывает историю, персонажей, а папа ей говорит, что все это надо записывать, структурировать. Иначе все забудется.
— Чувствуете себя счастливой в данный момент времени?
— Наверное, да.
— Как в обычной жизни справляетесь с грустными эмоциями, стрессом?
— Мне кажется, я их проживаю. Если приходят грустные эмоции, их надо просто пережить.
— А такая стройная вы благодаря генетике или силе воле?
— Думаю, тому и другому, потому что, как Майя Плисецкая сказала: «Не бывает диет, ты или ешь или не ешь».
— А что бы вы порекомендовали девушкам, чтобы их радовало отражение в зеркале?
— Надо понять, чего ты хочешь для себя, если тебе кажется, что от того, что ты похудеешь, тебе будет классно, то взять силу воли в кулак и похудеть. Надо прислушиваться к себе. Но вообще я себя никогда не считала красивой и идеальной, чтобы отвечать на такой вопрос.
— Наверное, важно еще каждому человеку полюбить себя?
— Да, но что такое полюбить себя? Сложный вопрос. Мне кажется, мы всю жизнь живем для того, чтобы полюбить себя, а через это полюбить еще кого-то.
— Какие моменты в жизни вас вдохновляли в последнее время?
— Вообще для меня это всегда близкие люди, а еще я очень люблю путешествовать, и каждый раз, когда встречаю природу или животных, не перестаю удивляться. Недавно у нас было потрясающее путешествие в Японию, по совокупности причин оно было просто фантастическим. Японцы какие-то абсолютные космонавты, настолько организованное пространство и люди, то есть если в Японии есть правило чего-то не делать, то там организованы даже обезьяны. В любую страну ты приезжаешь — Индонезия, Таиланд, и обезьяны что-то у тебя все время отбирают, хватают. А в Японии обезьяны на людей не обращают никакого внимания. Удивительно, когда ты ходишь в толпе людей, абсолютно безэмоциональных, но, если ты с кем-то встречаешься взглядом или как-то контактируешь, к тебе всегда приветливы, но тебе не улыбаются. Это не натянутая эмоция, когда люди без эмоциональны, но настолько, что ли, полны внутренней гармонии. И я все думала, почему мне так хорошо там?.. А потому, что ни с кем не контактируешь, мы же у себя все время ходим присматриваемся, приглядываемся, что-то где-то сейчас прилетит, а там удивительное какое-то место спокойствия.
— Хотели бы вернуться?
— Обязательно, у меня даже уже есть билеты на ноябрь. И мы с Верой полетим на клены.
