Данила Якушев: «Блонды» превратили Петер во Вселенную с мистическими парадными
На телеканале ТВ-3 30 сентября состоялась премьера сериала «Блонды» о работе секретного спецотдела для раскрытия особо сложных преступлений. Прикрытие у агентов крайне необычное — их офис существует под видом брачного агентства «Блонды». Одну из ролей сыграл актер Данила Якушев. Яркий, талантливый и колоритный, он востребован в профессии и много времени проводит на съемочной площадке, но всегда находит время на спорт, живопись, ремесло, поэзию и превращает свои увлечения в заметные события. О своей новой большой роли в остросюжетном сериале, комплексе перфекциониста и сценарии для Райана Гослинга актер откровенно рассказал в эксклюзивном интервью «ТН».
— Сюжет нового сериала «Блонды» довольно оригинальный: опытный решительный руководитель секретного отдела, у которого в подчинении три разнохарактерные, амбициозные девушки. В каком жанре будут развиваться события в сериале?
— Думаю, что все-таки ироничный детектив с элементами экшена и социальной инженерии, в которой многие зрители найдут схожесть с какими-то своими жизненными ситуациями. Конечно, не обойдется и без яркой любовной линии. Мой герой влюбляется в одну из главных героинь, но до конца не понимает, куда это чувство его приведет. Ему приходится рисковать жизнью возлюбленной, переживать за это и постоянно думать — сможет ли он еще раз взять такую ответственность на себя? Ведь он уже потерял близкого человека.
— Не будем приоткрывать, в кого Смолов влюбится?
— Пусть зрители погадают немного. Думаю, к пятой или шестой серии уже понятно будет. (Улыбается.)
— А кто является клиентами этого спецотдела, который работает под прикрытием брачного агентства?
— Клиенты — обычные люди, которые столкнулись со сложной жизненной ситуацией, в которой не может помочь обычная полиция или другие государственные органы правопорядка.
— Как они узнают об отделе, если он секретный?
— Сарафанное радио. Кому-то помогли, и он теперь всем рассказывает, что есть такой классный детективный отдел. У кого-то пропала сестра, у кого-то убили отца — всем надо помочь расследовать. Так и работаем. Думаю, там местами Петербург превратился в такую свою Вселенную с мистическими парадными.
— Ну, мистикой Питер никогда обделен не был.
— Это правда, и мне, москвичу, это очень импонирует. Я третий год уже фактически живу в Северной столице на разных проектах, и на съемки «Блонды» ехал уже с чувством, как к себе домой. Локации на съемках были выбраны очень удачными, и они придают сериалу особенную ауру.
— Значит Питер как место жительства вам зашел?
— Раньше я постоянно депрессовал там, тянуло домой. Но сейчас я уже спокойно хожу по питерским улицам и вспоминаю: здесь я спасал людей от огня, здесь была перестрелка, здесь я тонул в Неве. В «Блондах» было много динамики, трюковых сцен, которые, я уверен, телезрители оценят. Я уже полюбил город, посвятил много стихотворений ему, курсируя на поезде «Москва — Питер». Даже небольшой сборник вышел, который сейчас в Питере во всех книжных продается.
— Персонаж Смолова понятен вам? Сложно ему быть начальником таких супердевушек?
— Когда я играю подобные роли, конечно, пытаюсь внести в них свою изюминку. Смолов — интересный персонаж. Бывший военный, он довольно консервативный и прямолинейный человек со своим устоявшимся мировоззрением и прошлым, мало кому известным. А что такое военный человек? У меня есть знакомые, которые были на фронте, в горячих точках, некоторые из них даже под прикрытием работали. Все эти люди, я заметил, не особо любят говорить о своей работе, что там было и на что им приходилось пойти. У них жизненный принцип такой — поменьше слов, а больше дел. Поэтому я попытался показать немного замкнутого и молчаливого человека, где-то даже меланхоличного. Его можно понять и без слов, что он чувствует, ему не обязательно говорить об этом. В чем-то он аноним, что касается его прошлого, а в чем-то наивен, как ребенок. Но он резко меняется, когда речь заходит о безопасности его подопечных — все негодяи мгновенно получают пулю между глаз.
— А какой вы начальник в жизни?
— Флагманом корабля я еще не был. В декабре только вот планирую запустить свой короткий метр. Каким я буду на площадке в кино — это только предстоит узнать. Буду, конечно, справедливым и… немного жестоким. Всем же хочется, чтобы все на съемках было профессионально, чтобы все горели идеей, были порядок и дисциплина, как у Михалкова. Он не работает с теми, кто не в курсе развития сценария, или кто отвлекается, даже просто держит в руках телефон на площадке — сразу увольняет. Но Никита Сергеевич может себе позволить это, я наверное, пока нет. (Улыбается.)
— Какой типаж девушки из этих трех — Киселевой, Горской и Бойко — вам импонирует? С которой из них можно было бы строить отношения?
— Карьеристки, как Киселева, — это точно не для меня, я уже это проходил. (Улыбается.) Вот это все: «Давай увидимся в будущий четверг. Возможно, я час выделю» — уже проходил. Хватит! Бойко — жесткая, крутая, мастер единоборств, которая всегда стреляет сразу в лицо, а не в колени, — этот типаж тоже сразу нет. А вот Горская — легкая, немного глупенькая, улыбчивая, женственная. У нее подкупает легкость общения, доброта, искренность — такие девушки меня привлекают больше.
— Вы сейчас в каком семейном статусе?
— Я никогда не был женат. Три года назад я прекратил относительно длительные отношения, и за это время сделал в своей жизни столько, сколько не было сделано за двадцать лет. Я уверен, у меня не было бы никаких книг, никаких видеороликов — ничего не было, я занимался бы только с ней.
— Вы в интервью призываете людей воздерживаться от отношений с актерами. Это касается только женщин? Или мужчины тоже в эту категорию входят?
— У меня много коллег актеров-мужчин, у которых проступает явно женский склад характера. У нас же очень женская профессия, которая накладывает отпечаток и на профотбор. Все эти капризы, манипуляции мужчинам-коллегам тоже вполне присущи. Им тоже хочется удобств, внимания, роскоши. Приведу пример. У меня дом за городом, по городским меркам, можно сказать, в глуши. И когда они приезжают в первый раз, всегда возникает целый ряд вопросов: ты правда реально ходишь по росе? А дрова сам рубишь? А как греешься? А комаров много? А если кабан зайдет? Ну вот примерно такой спектр интереса коллег. Вроде вопросы обычные, но у меня сразу складывается впечатление, что я как будто с женщиной разговариваю. (Улыбается) Так что найти в актерской среде мужа-актера с не поехавшей от конформизма психикой — это надо еще постараться. (Улыбается.) Ну или рассчитывать только на какую-то кратковременную интрижку. Вообще, в прочность и долголетие союза творческих людей я не особо не верю. Не так много есть счастливых актерских пар, а в общей брачной статистике — это вообще на уровне погрешности. Мне порой кажется, что самые счастливые люди на земле — обычные работяги и домохозяйки.
— Когда коллеги спрашивают про ваш необычный дом, про другие брутальные увлечения, они говорят это с завистью?
— Говорят, что сами так не могут. Часто слышу: «Я бы с радостью делал, как ты, столы, арт-объекты — это так интересно. Ты вот написал 200 картин, твоя галерея открылась в Москве. Я так тоже хотел бы, но я не могу». Спрашиваю: «А что ты не можешь? Может, просто не пробовал? Ты приходишь домой, выпиваешь пивко, смотришь американский сериал?» — «Да, я отдыхаю». Ну вот, а я не отдыхаю, говорю. Все свободное время я вкладываю в свое развитие помимо кино. Ведь что такое работа актера? Выходишь на сцену или съемочную площадку, говоришь чужой текст, даже не тобой написанный. Неужели не хочется раскрыть себя еще в других направлениях?
— Появление в своей жизни новых увлечений вы как-то анализировали? Новая творческая сублимация — это любопытство попробовать что-то новое?
— Я долго думал и нашел причину этой своей творческой диверсикации. Фильмы и сериалы, в которых я снимаюсь, а их у меня уже больше 130, зачастую просто не отвечают моим амбициям и внутреннему запросу на совершенство. И я, как убежденный перфекционист, страдаю от этого. Поэтому придумываю что-то новое, чтобы хотя бы на время себя успокоить. Вот видите эту картину? За нее мне предлагают две тысячи долларов. А я ее нарисовал за час! Вопрос не в деньгах, конечно. Я понимаю, что значит, эта работа кому-то нужна? Кому-то это очень интересно? И они даже готовы заплатить большие деньги за это. Ну разве не здорово? Или вот возьмем какой-нибудь средненький сериал, и мне говорят: «Зачем ты там снимаешься?» А я просто люблю эту работу, я с удовольствием приезжаю на площадку, помогаю осветителям, делаю кофе, смотрю, как обставляют площадку. Я живу на площадке! Да, не все сериалы и фильмы классные получаются в итоге — такова жизнь. Но там, помимо работы команды проекта, так много составляющих успеха! Я не могу отвечать за качество монтажа, за постпродакшн, за пиар проекта. Поэтому я с удовольствием делаю то, за что лично отвечаю на все 100%: за стол, за картину, за стихотворение. В последние два года ко мне подходят люди на улице не потому, что они посмотрели сериал, а потому, что выучили мое стихотворение, купили книгу, которую прочтут детям. А это уже называется наследием. Кино и сериалы — это все пройдет, а мои книги, картины и столы останутся.
— То есть для вас это вопрос недостаточного перфекционизма в достижении конечного результата?
— Да, и возможно, я пойду когда-нибудь к фильму, который увидят, и я как сценарист, как автор идеи.
— Будет интересно посмотреть. Ваши травматичные взаимоотношения с женщинами вы как-то прорабатывали?
— Я никогда не был у психолога или психотерапевта и не собираюсь. Когда я не могу найти ответы на свои вопросы, я просто пишу новое стихотворение. Последние два года — так. Да, у меня были неудачные взаимоотношения, где мы друг друга недопоняли и расстались. Но вместо того, чтобы злиться, у меня в голове рождается стихотворение, которое потом идет в народ и, возможно, кому-то помогает найти ответ. А рефлексировать, напиваться, идти бить морду — это точно не про меня.
— Если у вас сложилась определенная антипатия к женщинам-артисткам, с которыми сложно построить отношения, зачем тогда вы отправили свою предыдущую девушку Раису Гришину учиться в мастерскую Нонны Гришаевой? Оплатили учебу, открыли дорогу в артистический мир. Ведь наверняка понимали, что это очередная тупиковая дорожка в отношениях.
— Я взял и закрыл на все это глаза. Она сказала, что мечтает об этом всю свою жизнь. В театральной мастерской был вокальный факультет, и она думала, там будут учить петь, играть в мюзиклах. Оказалось, там обычный актерский курс. В результате психику человеку надорвали, расшатали, и все сразу пошло наперекосяк. А я еще в то время в командировки уезжал, снимался по полгода, приезжал всего на несколько дней в месяц. У нее появилась интрижка: тут влюбилась, там чувства вспыхнули и пошло-поехало. Не то, чтобы не осталось никаких обид, все в порядке. Но ей же не 20 лет, полжизни прошло! Недавно мне Паша Майков сказал: «Мы все просто ждем своей смерти, только каждый по своему. Хочешь — жди так, а не хочешь — жди вот так. Все равно всему придет свое время». Все делают ошибки, и я не исключение.
— Женщина, которую вы хотите видеть рядом с собой на красной дороже фестиваля, и женщина, которая дома, — это один и тот же человек в идеале?
— Это в первую очередь должна быть женщина-друг. Чтобы вместе были на лодке, вместе рыбачили, вместе разводили костер, смеялись, вместе были в какой-то грязи при приготовлении картошки в мундирах. А потом она выходила и на красной дорожке была бы королевой вечера. Хочу, чтобы у нее не было комплексов непринятия себя, чтобы она могла в бассейн с разгона прыгнуть, не думая о прическе, не говорила, что она некрасивая. Меня это не вдохновляет. Меня вдохновляет свежая естественность.
— Подождете, как Джордж Клуни, до 50 лет свою Амаль Аламуддин?
— Ну, думаю, все-таки не так поздно. Дайте только закончить ремонт в доме. Деревья я посадил, дом достроил, осталось вырастить сына. Но всему свое время. Ничего не бывает «рано» или «поздно». Просто не хочется кучи бессмысленных отношений и разводов. У друзей вон уже по три, по четыре развода. Я спрашиваю: «Значит, мне не надо было? Правильно?» Друг говорит: «Да, все правильно». Встречаю женатых мужиков, которые говорят: «Блиииин, как вообще ты избежал этого? Мне моя сразу поставила условие: продать гараж, и лодку тоже продать — это все нам не нужно больше. А вот машина нужна большая — чтобы детей возить». Слушаю их и просто тихо в душе грущу вместе с ними. Странное чувство: я хочу быть на его месте, а он хочет быть на моем. (Улыбается.)
— В профессию вы тоже попали, можно сказать, «на слабó», благодаря девушке, которая хотела, но не стала актрисой. А вы не хотели, но обещали ей стать актером и стали. Вы потом эту девушку нашли?
— Как-то не случилось у нас потом тесного общения. Мы в 14 лет просто гуляли за ручку и были счатливы — все у нас как началось вспышкой, так и закончилось. Она пыталась поступить в театральный, но потом просто стала матерью: родила четверых детей от моего однокурсника. Потом они развелись, она уехала в Калифорнию, но потом вернулась. Вроде бы живет в Москве.
— Почему же после поступления в вуз вы ушли от Юрия Соломина к менее статусному Вячеславу Долгачеву? Это все-таки две разные орбиты, и Новый драматический — это не Малый театр — главный драматически театр страны.
— Все очень просто. У Соломина было в то время 54 человека на курсе. И этот курс был откровенно слабый. Если не ошибаюсь, оттуда вышли всего два человека, которые работают сейчас в киноиндустрии. То есть я ничему бы не научился там при таком количестве людей. А к Долгачеву я попал совершенно случайно. Мне сказали, что идет добор и там было всего шестнадцать человек на курсе, когда я пришел. А через два года осталось десять, а на последнем четвертом — всего семь, из них три парня. Так что я там играл все и всегда! Уже со второго курса я выходил на сцену вместе с корифеями — Львом Дуровым, Вячеславом Невинным, Борисом Щербаковым — другими гениями советского театра и кино. Конечно, это был невероятный опыт. А вот мои однокурсники потом никто не остался в профессии. Девчонки родили по три, по четыре ребенка, парни занялись бизнесом строительным или еще чем-то. А я уже в 45-м сериале играю. Вячеслав Васильевич мне сказал потом через много лет: «Весь курс нужен был только для того, чтобы ты один стал настоящим актером». У меня мурашки пошли по коже от таких слов.
— Почему тогда не остались в театре, если у вас все так прекрасно складывалось?
— Я отработал в Московском новом драматическом восемь лет, но в 2011-м не выдержал и ушел в кино. Зарплаты в театре были нищенские — 12-20 тысяч рублей. Ну как это назвать? Сплошное разочарование! Я понимал, что мужчина просто не может быть нищим: ни девушку привести, ни маме помочь. Поэтому ушел работать фотографом, сниматься в кино, фокусником работал — все было. Но театр был и есть в моей жизни. У меня сейчас спектакли «Вне подозрения», «Стакан воды», с ними я уже проехал 21 город в России. Впереди другие города России и Германии. Такой театр мне нравится, когда я вижу страну, когда получаю хорошие деньги, когда на спектакль собираем две тысячи, большой зал.
— На ваш взгляд, почему такая колоссальная разница в оплате труда актеров театра и кино?
— В театре ты каждый рабочий день занят на сцене, а съемки у тебя могут быть три дня, а потом оставшийся месяц будешь сидеть. Поэтому я и стремлюсь к повышению своей востребованности. Когда из пяти проектов, которые тебе предлагают, ты выбираешь то, что тебе интересно, а не просишься во все — это существенно упрощает выбор и жизнь актера. Но есть и те, кто только ушел из театра и пытается долго и безуспешно всем что-то доказать. По статистике, у нас в киноиндустрии только пять процентов стабильно трудоустроены, остальные ждут Новый год, чтобы поработать Дедами Морозами и Снегурочками и хоть немного заработать.
— Вам, наверное, надоело сравнение с голливудским актером Райаном Гослингом, что вы на него похожи. Но вы это тоже отмечаете и даже передавали ему свой сценарий фильма про двух братьев-близнецов? Нет от него реакции?
— Это все немного раздутая история. Задумка такая была — да, но сценарий так и не был написан. Просто один человек «из Голливуда» сказал: «Напишите сценарий и переведите на английский, я Райану передам». То есть это был контакт через одно рукопожатие. И все продюсеры, режиссеры — никто ничего не придумал и ничего не сделал, кроме того, что лишь посмеивались над этим. Но я сам нашел выход, правда, через два рукопожатия, но реакции Гослинга не последовало. Думаю, ее и не будет. Это же огромные деньги, и никто в принципе на это не пойдет, а самому Райану это не надо, у него уже все планы расписаны на 10 лет вперед.
— Стихи, которые вы стали писать в последнее время, у вас в голове рождались давно?
— Это родилось недавно, можно сказать, мгновенно. Сейчас стихи рождаются на ходу. Повод может быть разным. Поехал в Омск, там вдохновился краем, посмотрел на осенний лес и написал.
Евгений Николаев
Фото: Вика Бланко, Ксения Милюк, телеканал ТВ3
