Евгения Синицкая: группа Сливки — это душа Карины Кокс
Карьерный путь Евгении Синицкой —подтверждение расхожего выражения, что талантливый человек талантлив во всем. Вокал, телевидение, блогосфера — везде она добилась большого успеха, но своим главным творческим направлением сама актриса называет кино. В новом сериале «Лепила», который будет показывать канал НТВ с 21 апреля, у нее одна из главных ролей. О своем новом персонаже, марокканских застенках и мужчине своей мечты —в эксклюзивном интервью «ТН».
— Как вы попали в проект «Лепила»?
— Мы познакомились с режиссером Денисом Карро чуть раньше — в сериале «Положение вещей». Меня пробовали на главную роль, в итоге не утвердили. Но Денису я понравилась, и мне предложили роль поменьше. Я согласилась, сыграла ее. А когда запускали проект «Лепила», мне предложили прислать самопробы. Посмотрела состав группы: о, знакомые все лица! Записала самопробы, и мне сообщили, что меня утвердили на роль Марины — жены главного героя. Вот так бывает! Поэтому я советую актерам соглашаться даже на небольшие роли, потому что это возможность познакомиться с режиссером, понять, что вы с ним говорите на одном языке. И в дальнейшем можно уже получить роль побольше.
— У вас уже сложился творческий треугольник — Карро — Панфилов — Синицкая?
— Да, с Никитой это у нас уже был второй проект. Есть и третий, правда, там совсем небольшая роль. Они снимали продолжение сериала «Акушеры», я там сыграла эпизод.
— Расскажите о своем персонаже?
— Мы с Денисом определили Марину как женщину — «жена своего мужа». Она может встать пораньше, за полчаса до того, как он проснется, чтобы привести себя в порядок, чтобы всегда быть нарядной и красивой. Она вся такая покладистая, домовитая. Мне кажется, это единственный персонаж, который вносит спокойствие и какую-то константу в лихо закрученный сюжет. И в этот раз мне пригодились мои восточные халаты, которые мне подруга из Ташкента привезла. Они такие все колоритные, аутентичные, костюмеры просто вцепились в них. Ведь в Москве сложно найти что-то подобное. И когда я сказала, что у меня есть такие вещи, они сразу: «Неси все!» Так что на Марине, которая по сюжету приехала из Средней Азии, очень много моих личных вещей.
— Как работалось с Никитой Панфиловым?
— Никита — один из лучших моих партнеров, это самый простой человек, с ним всегда было весело, и он сразу принимает тебя как друга. Ни одного момента не было, что он — большой артист, а я не дотягиваю до его уровня. Потрясающий человек и великолепный актер в том плане, что с ним ничего не нужно было играть. Ты заходишь в кадр, и вы начинаете просто жить. Для меня это было большим открытием. Я привыкла идти от партнера, работать по системе Стенфорда Майснера. В этот раз было особенно все легко, так как Никита все, что надо, дает в кадре, и тебе, по сути, нужно только правильно отреагировать.
— У вас сложились сразу несколько успешных карьер, о которых многие могут только мечтать. Скажите, какая ипостась вам ближе?
— Если по душе, то, конечно, актерство. Это состояние, в котором ты паришь. Как мне сказала подруга-режиссер: «Однажды ты поймаешь себя на том, что вошла в кадр, а дальше услышала «камера, стоп». И ты такая: а что было?» А было круто! То есть в этот момент ты не оценивала себя со стороны, ты просто жила от лица своего персонажа, и твоя душа вселилась в него.
— Вы насколько уже приблизились к этому уровню преображения?
— У меня это было, и не раз. Но это чувство не приходит вот так — по щелчку, надо этому очень долго и добросовестно учиться. И тогда появляется навык, чтобы можно взять персонаж и «надеть» его на себя, как костюм, и дальше действовать в кадре от лица своего персонажа, раствориться в нем. Не думать о том, как сейчас Евгения Синицкая смотрится в кадре, виден ли второй подбородок, хороший ли у нее ракурс или что-то еще. А если ты живешь в кадре, живешь в этом «костюме» своего персонажа, то это и есть высший пилотаж актерской работы — то, ради чего мы заходим в кадр.
— Если честно, я думал, что выделите про вокальную карьеру, про свой период в «Сливках».
— Нет, это уже мне давно неинтересно! Да, была у меня мечта, которую я осуществила, — всем спасибо! Время было молодое, клевое, беззаботное, но оно прошло, и спасибо, что это случилось в моей жизни. Было, правда, очень классно!
— Как вас встретили в «Сливках»?
— Мне одновременно и повезло, и не повезло, потому что произошло событие, благодаря которому девчонки, и в первую очередь Карина Кокс, сказали: «Женю мы никому не отдадим, этот человек нужен нам в группе». Буквально в первые дни моего пребывания в группе полетели в Марокко с гастролями и попали прямиком... в местную тюрьму. Мы тогда везли с собой пачки бутафорских долларов и евро, которые были элементами шоу: мы их разбрасывали в зал во время исполнения песни. Но марокканские пограничники не оценили нашу задумку и посчитали нас контрабандистами со всеми вытекающими выводами. Я, как человек, который в экстремальных ситуациях всегда сохраняет спокойствие, не потеряла присутствие духа даже за решеткой. Карина тогда поняла, что на меня можно положиться, что я не буду впадать в панику, истерить или провоцировать кого-то. Если до этой поездки у продюсеров еще были сомнения, оставлять меня или не оставлять в группе, то после марокканских застенков вопрос автоматически снялся.
— Вы пришли уже в поздний период группы. Не показалось вам, что лидер группы Карина Кокс уже выгорела и группа может распасться?
— Тогда все совпало: это был кризис 2008 года, маленькая грузинская война, и у нас резко сократились концерты и заработки. В принципе было всем понятно, что Карина переросла группу и может скоро уйти. И я решила, что не останусь в группе, если это произойдет. Прекрасно понимала, что без нее группы просто не будет. Странно было бы питать какие-то иллюзии, поэтому я морально была готова к любому исходу.
— Она ушла после завершения контракта?
— Там уже и контрактов особых не было. Все держалось на личных отношениях участников группы и продюсеров. Евгений Орлов тогда сказал, что группа уходит в творческий отпуск, но все в душе понимали, что из этого «отпуска» мы уже не вернемся. Я очень люблю Женю, но надо понимать, что когда он горит идеей, то готов на все. А когда перегорел, то уже и «Отпетые мошенники», и «Сливки» просто «доезжали на спущенных покрышках» и работали на том материале, что был.
— Почему, на ваш взгляд, Карина в одиночку представляет «Сливки» во время выступлений? Вас не приглашали?
— Мы все уже давно состоялись и без «Сливок». Мне кажется, что эта группа — это душа Карины, и она имеет полное право представлять ее в любом качестве. Если бы меня сейчас пригласили выступать, я бы вряд ли согласилась. Мне это сейчас просто неинтересно. В формате телевизионного проекта, типа «Суперстар», — это с удовольствием, а выступления или гастроли — нет, увольте. Я просто больше этого не вынесу. Меня же не так давно приглашали в новую группу. Помню, был День города, я вышла на сцену «Лужников», а там просто полный стадион людей. Я пою песню и понимаю: все, больше на сцену никогда не выйду — полное эмоциональное опустошение.
— А как же еще один ваш успешный проект JacksMishelle?
— Это было сразу после «Сливок». Тогда это был модный формат клубной музыки, и меня это направление захватило. В 2010 году клубная индустрия в России была на пике, московская публика валом валила на диджеев, на вокалистов в жанре клубной музыки. Считалось, что ты просто небожитель, если можешь заходить в тот же «SohoRooms», как артист, и выступать там. На тебя делали афишу, продавали билеты, а потом еще вместе с командой «Soho» можно было выезжать с концертами в разные города. Без ложной скромности, мы в то время были просто боженьки клубной индустрии. Но через какое-то время я поняла, что все превращается в конвейерную рутину, и JacksMishelle, как и клубный формат, изживают себя. К тому же ночная клубная жизнь — она на любителя, и не очень хорошо сказывается на внешности. А я человек глубоко непьющий, и в какой-то момент эти клубные тусовки стали меня сильно напрягать.
— Что послужило триггером, что вы круто решили еще раз поменять жизнь и стать профессиональной актрисой?
— В какой-то момент почувствовала, что хочется объемности своей личности. Спросила себя: ты собираешься всю жизнь скакать в трусах по барным стойкам в клубах? Выступая в клубах, я прекрасно понимала, что людям, которые пришли, нужно дать хлеба и зрелищ. И я выходила и «сжигала» этот клуб просто дотла. Все мои выступления были зрелищными и суперсмелыми на тот момент. В жизни я совершенно другая, но всегда готова на любые творческие эксперименты. И на клубной сцене я, можно сказать, сыграла свои первые роли, показывала то, что жаждали видеть люди. Но я понимала, что это уже пройденный этап, нужно двигаться дальше. И когда увидела объявление, что Ингеборга Дапкунайте набирает актерский курс в школе кино, поняла, что судьба дает мне шанс.
— То есть вы просто прочитали объявление и решили попробовать?
— Да, я поняла, что это отличный знак и мне пора что-то изменить в своей жизни.
— Как проходил период адаптации, когда вы вроде уже в статусе звезды, но приходится начать с нуля в кино?
— Я всегда к этому относилась очень просто. Прекрасно понимала, что и в этой профессии есть не только софиты и красные дорожки — это только вершина айсберга. Нужно много учиться, много работать, и в первую очередь над собой, прежде чем что-то получится. Но мне безумно хотелось стать актрисой, и неизбежные сложности, которые вставали на моем пути, для меня были просто ступеньками.
— Известность в другом качестве вам помогала или мешала?
— Мешала! Потому что выступать на сцене как вокалистка и быть актрисой —это совершенно разные вещи. Все твои эмоции в кадре должны быть внутри, только внутреннее действие на экране цепляет и зрителя, и камеру. А на сцене, наоборот, — все должно быть гипертрофированно и напоказ: ты звезда, заходишь, и все должны на тебя обратить внимание. Так что мне пришлось снять свою корону и засучить рукава.
— Недалеко убрали корону?
— Я все-таки иногда ее достаю и бережно протираю пыль. (Улыбается.)
— Был кто-то, кто помогал вам набираться артистического опыта?
— Моя близкая подруга — режиссер Алена Михайлова. Она всегда в меня верила и говорила, что у меня все получится. Вообще творческим людям очень важно, чтобы в нас кто-то верил. Мы все очень сомневающиеся, ранимые. Еще был мой друг Петр Шекшеев, он тоже мне дал очень ценный совет, что в этой профессии нужно научиться ничего не ждать. То есть ты снялся в кино и мучительно ждешь, когда этот фильм выйдет. А он может вообще никогда не выйти. Или ты сходил на кастинг и беспокоишься, когда тебе перезвонят и скажут результат. А этого не происходит, потому что никто вообще не собирается звонить, так как не обязан это делать. А представьте, что эта неопределенность у человека случается не раз и не два. Простой пример: условный машинист тепловоза приходит на работу, а ему говорят: «Вы сегодня в рейс не едете, другой поедет». И так в течение всего месяца. А затем говорят, что решили взять машиниста-блондина, потому что им брюнет надоел.
— А потом взяли сына директора фирмы.
— Да! И сколько люди могут морально выдержать, когда постоянно отказывают в работе? Просто представьте, сколько надо иметь желания и любви к профессии, чтобы после всего этого продолжать ходить на пробы и кастинги. А у многих артистов ведь еще семьи, дети, которых кормить нужно каждый день, а не после утверждения на роль. Так что, когда говорят, что работа актеров — это легкие деньги, не верьте!
— Сложно молодому артисту из провинции пробиться в Москве?
— В мое время это было очень сложно. Если ты ни с кем не скооперируешься, правильно не выстроишь свои действия, все усилия превратятся в тлен! Меня однажды подбили на один квест — я должна была переодеться в бомжа и ходить по вокзалу и просить деньги на пропитание. Когда я оказалась на вокзале, совсем одна, без денег, я полностью погрузилась в эти условия, и вдруг вспомнила время, когда только-только приехала в Москву. Без денег, даже жить было негде. Не знала, куда тебе бежать, как организовать себе хоть какое-то жизненное пространство. Очень сложно было! Но сейчас у молодежи другие возможности. Есть соцсети, где можно в качестве блогера прокачать свой контент и навыки, наработать себе аудиторию и приехать в Москву уже с каким-то багажом.
— Сейчас, чтобы заявить о себе, и из Волгограда не нужно уезжать.
— Да, вполне можно начать проявлять себя в своем городе. И если все будет талантливо и востребовано аудиторией, то шансы, что тебя заметят в Москве, возрастут многократно. Раньше ты оставался один на один со своей проблемой, и, как говорила моя бабуля: «Сколько потопаешь, столько и полопаешь».
— Как вы поддерживаете свою форму?
— Это из той серии: «Расскажите секрет вашей прекрасной фигуры». — «Я правильно питаюсь, занимаюсь спортом». — «Нет-нет, вы про секрет расскажите». (Улыбается.) Когда меня спрашивают о секрете, я отвечаю: «Ребята, секретов нет никаких. Все доступно в Интернете». Но одно дело — прочитать и сказать: «Да, я понял». А другое дело — регулярно выполнять. Я из таких людей. Каждое утро я делаю зарядку, независимо от состояния, настроения и так далее. Сделала зарядку — галочку поставила. Стараюсь правильно питаться. Исключила сахар, мучное. То есть веду образ жизни, который многие знают, но не все придерживаются, рассчитывая узнать какие-то секреты.
— Сталкивались ли вы с харассментом, со сталкингом в соцсетях?
— Со сталкингом нет, а вот с харассментом так или иначе, я думаю, сталкиваются практически все женщины. У меня бывало, когда еще в метро ездила, там попадались любители прислониться или приложиться рукой к выпуклым частям женского тела. Для мужчины это же все просто — приложился и пошел дальше. А для женщины это колоссальный стресс, мощнейший выброс кортизола, равносильный взрыву гранаты. Женщина потом несколько дней не может в себя прийти. Я знаю, многие с этим сталкиваются, но об этом просто не говорят. Я даже на эту тему снимала документальный фильм —брала интервью у многих актрис по этому поводу. И финальная фраза моего фильма звучала так: «Уважаемые мужчины, если ваши девушки, жены, дочери не говорят вам про это, не значит, что этого нет. Просто иногда невозможно доказать факт харассмента, не можешь это зафиксировать, но не значит, что этого не было».
— Какие дадите рекомендации, чтобы исключить подобные ситуации?
— Я не могу дать никаких рекомендаций, так как исключить это практически невозможно. Глупо говорить женщинам: «Не провоцируйте». В смысле? Есть известный музей одежды жертв изнасилования. Там висят детские вещи. Это что, ребенок провоцировал? Поэтому жертва никогда не виновата в том, что ее кто-то зажал в углу, изнасиловал. Ну, пожалуйста, не надо обвинять жертву в том, что она виновата. Я могу только озвучить пожелание всем мужчинам: когда в следующий раз вы вдруг захотите кого-то шлепнуть, зажать, пригрозить не дать должность или роль, подумайте, что на месте этой женщины может оказаться ваша дочь, жена, мама, сестра. Просто подумайте об этом! Возможно, такие мысли смогут вас остановить от подобных действий.
— Публичная информация о таких случаях может повлиять на ситуацию?
— Уверена, что да. Если бы мы в свое время не опубличивали историю с Региной Тодоренко «не провоцируй мужика, и бить тебя никто не будет», мы бы до сих пор не заговорили о домашнем насилии. Если бы в свое время Анна Ривина не запустила проект «Насилию — нет!», у нас бы не было поддержки женщин, которые оказались в трудных ситуациях. Я считаю, мы должны привлекать к этому постыдному явлению максимум внимания, не надо об этом молчать.
— Семейный статус у вас какой сейчас?
— Я свободна, и этого не скрываю.
— Каков же мужчина вашей мечты?
— Невозможно определить какую-то устойчивую тенденцию, потому что критерии всегда разные. Но я бы выделила одно качество — умение брать ответственность, хотя бы за себя. Я слушаю истории своих подруг, которые приходят со слезами: это какая-то тотальная безответственность и к себе, и к другим людям. И эти истории меня очень сильно расстраивают. Когда сам человек ответственный, всегда хочется взаимной ответственности.
фото: Валентина Чередникова, PR НТВ
