Анастасия Акатова: я горю своей работой
— Что вам запомнилось из съемочного процесса картины «Решала: Брат»?
— Я первый раз побывала на Байкале, там потрясающая природа и время просто останавливается. Съемки проходили в Улан-Уде, Курумкане. Мне досталась роль наркоманки, сыграть которую для меня было очень интересно — это такая непростая и непривычная для меня роль на сопротивление. Чтобы подготовиться к ней, я много всего изучила, почитала про подобных людей с зависимостями — потому что не просто перевоплощаться в такую девочку.
— Вы общались с кем-то, кто в прошлом употреблял наркотики?
— Конечно, я в своей жизни встречала подобных людей и видела воочию, как это все происходит, поэтому представляла, как может выглядеть моя героиня. Все съемки проходили в напряжении, нужно было собираться каждую сцену, представлять, как это может быть в этом состоянии.
— Что вам сложнее всего далось?
— Была постельная сцена, мы ее довольно мило сняли, но не знаю, как для остальных актрис, а для меня это всегда очень тонкий момент. Мы много говорили с режиссером, как она будет сниматься и выглядеть. Я всегда в подобных случаях спрашиваю, для чего нужна такая сцена и насколько она будет откровенна. И всегда стоит вопрос: «А нужно ли это для фильма?». Но когда мы поговорили с режиссером и пришли к общему знаменателю, договорились, то на площадке все прошло как по накатанной.
Первые семь дней мы снимали в Курумкане, жили в гостинице, откуда до площадки ехать было где-то час. Там были очень сложные бытовые условия, не было даже туалета, приходилось выходить в кустики по тропинке, а это была зима, везде снег... Но на самом деле это никак не влияло на съемки, было даже весело, мы как-то так все сплотились, что даже этот туалет в лесу не расстраивал.
— То есть вы в реале окунулись в ту самую действительность, которая там существует…
— Да, и в город Улан-Уде со своей определенной идеологией, людьми, атмосферой. Саша Фролов, который играет главного героя, он сам из Улан-Уде, и очень мне помогал, рассказывал про наркоманов местных, показывал самые эпицентры, районы, где их больше все.
— Мы знаем, что ваша героиня Ася — человек с серьезной зависимостью, а в чем еще ее личная драма?
— Она занималась лыжным спортом, была чемпионкой в школе, но дома было много проблем. У родителей был конфликт, папа от них ушел. И так получилось, что за девочкой никто не следил, ее забросили, мама вообще не уделяла ей внимания, устраивала свою личную жизнь. Сначала они жили в мегаполисе, но после того, как отец от них ушел, деньги закончились, они переехали обратно на периферию, и девочка попала в плохую компанию.
— Насколько она вам близка или, наоборот, совсем нет точек соприкосновения?
— Я думаю, что мы с ней похожи своей взбалмошностью, я такая же максималистка. Ася мне близка, мне кажется, я ее понимаю. Хотя, у меня не было таких ситуаций в жизни, меня, наоборот, мама всегда залюбливала. Но при этом я, наверное, в силу своего жизненного опыта, могу понять ее. Мне близко ее внутреннее, душевное одиночество.
— Вы узнали что-то лучше об этих людях с зависимостями? И о зависимостях вообще?
— Да, конечно. У меня были знакомые такие, я видела, как это происходит. Когда я переехала в Москву и училась во ВГИКе я, конечно, видела эти компании, хоть и сама с ними не общалась. Сложно этого не увидеть. И с Сашей я разговаривала, он много историй рассказал, особенно про героиновую зависимость, есть прекрасный фильм «На игле» на эту тему. У зависимых людей, безусловно, страдает психика, они неуравновешенные, агрессивные, ради дозы они могут предать друзей, родственников.
— Что бы вы сказали молодежи, почему этого не надо делать?
— Потому что, когда сделаешь, будет поздно. Мир настолько прекрасен, а из-за подобной ошибки, за какие-то секундные мгновения ты можешь погубить всю жизнь.
— Вам самой с какими-либо зависимостями приходилось бороться? Например пищевыми. Я читала, что вы себя когда-то чуть ли не до анорексии довели длительным голоданием…
— Была такая история. Сергей Александрович Соловьев решил попробовать меня на роль в своем новом фильме (к сожалению, картину так и не сняли). И получилось так, что в начале учебы я поправилась. Мне кажется, такое происходит у многих на первом курсе, когда ты на стрессе ешь как не в себя, заедаешь его всякими шоколадкам. Не знаю, это перфекционизм или наоборот, но, если мне нужно что-то сделать, я подхожу к делу очень серьезно. Поэтому когда у меня появилась задача похудеть, я решила, что просто не буду больше есть. Хотя у меня никогда не было проблем с едой, потому что я много лет занималась бальными танцами, каждый день была нагрузка и я ела все, что хотела. А поступив во ВГИК я поправилась, потому что ритм жизни изменился, совершенно другие нагрузки. И в итоге я похудела вместо пяти килограмм на шестнадцать
— Вообще перестали есть?
— Я никогда не задумывалась, что есть какие-то диеты. У меня мама и папа всегда были и остаются худыми. И так как я ничего не знала про то, как нужно худеть, я придумала, что просто не буду есть. Когда ты перестаешь есть, твое сознание начинает по-другому работать, ты начинаешь слушать свой организм. Например, для тебя главное, чтобы ты всегда была голодной, то есть ты не фокусируешься, что происходит вне, тебя интересует только здесь, ты на этом сконцентрирована. И соответственно, вскоре у тебя начинается нервное расстройство, потому что человек не может быть сфокусирован на чем-то одном.
— Так кто забил тревогу?
— Забила тревогу я сама, не знаю, каким чудом я поняла, что так невозможно, у меня началась депрессия, мне вообще ничего не хотелось уже. Я решила, что надо уже что-то делать с этим. Родители были в шоке, они вообще не понимали, что происходит, а люди, которые не понимают, что это за болезнь, не могут помочь. Они начинают кормить, начинают обижаться на то, что ты не ешь. Им не объяснить, что это очень страшно, когда ты съедаешь кусочек и тебе кажется, что ты прям потолстел в одном каком-то месте, съел еще — у тебя бац, еще где-то распухло.
— Вы сами смогли справиться без какой-либо помощи, без психологов, врачей?
— Нет, я ходила к шести психотерапевтам, ни один мне не помог. Они не говорили, что конкретно мне делать, лишь пугали информацией. Потом я сходила еще к одному диетологу, которая сказала: «Вы просто не ешьте после шести». А я и так не ем, и она меня еще больше этой информацией напугала, у меня даже паническая атака случилась. И потом я начала читать, что нужно делать, чтобы вылечиться — нужно прийти в свой прежний здоровый вес и потом уже лечить голову. Я начала есть потихоньку, дошла до своего веса, испугалась и обратно. Так два раза и на третий раз я вылезла, но там мне еще помогла одна ситуация. Я познакомилась с молодым человеком, он затмил мою проблему, и я как-то незаметно стала поправляться в тот момент. Но в целом весь процесс длился года три, пока в мозгах все встало на место.
— Сегодня насколько легко вам оставаться в форме?
— Легко. Я еще спортом занимаюсь — плаванием в бассейне, в спортзале на тренажерах, бегаю. У меня до сих пор твердый пресс. Наверное, 15 лет танцев прошли не даром.
— Настя, в феврале вам исполнилось 30 лет. Как восприняли эту дату, почувствовали себя взрослой, ответственной девушкой?
— Нет. Я долго шла к этой дате, меня пугала эта цифра: «О, тебе уже четвертый десяток!». Ведь все, кто со мной первый раз знакомятся, когда узнают, что мне 30, говорят: «Я думал вам 20». Конечно, у меня есть такое, что я думаю: «Блин, надо было больше успеть до 30 лет». Есть переживания, что я что-то не успела. Кстати, я не отмечала свои 30 лет, проболела весь юбилей, гостей не собирала. Только после выздоровления, недели через две съездила домой, мы с родителями посидели, отметили. Помню, я себе загадала еще за полгода: «30 лет надо отметить ярко, красиво, позвать друзей, снять лофт, заказать диджея!». Теперь поняла, что никогда не надо загадывать и планировать дни рождения, потому что, когда планируешь, вот так всегда наоборот происходит.
— Психологи утверждают, что 30 лет для человека — начало кризиса среднего возраста. Вы что-то подобное уже почувствовали?
— Мне кажется, я еще в 27 почувствовала, когда многое начало меняться в голове. Вспоминаю себя в 23 — вообще другой человек был. И, например, сейчас я записываю пробы на девочку, которой 22 года, отправляю агенту, она пишет: «Режиссер сказал все очень хорошо, но мудрость в глазах. Что на 22 выглядишь, а взгляд взрослый». Поэтому не подошла…
— В конце прошлого года ушел ваш мастер Сергей Александрович Соловьев. Каким он был для вас наставником? И как вам вспоминаются годы учебы во ВГИКе?
— Это, наверное, самые яркие, лучшие годы. Я всегда с любовью и нежностью их вспоминаю, потому что учеба не в школьные годы, а уже в более сознательном возрасте — это потрясающе. У нас был актерско-режиссерский факультет, мы учились вместе с режиссерами. Это было круто, была взаимовыручка, друг с другом ставить этюды, отрывки...
— У вас дружный курс был?
— Я бы сказала, что у нас был сумасшедший курс. Потому что Сергей Александрович выбирал всегда разных сумасшедших людей. Антиподов набирал.
— Каким наставником он для вас был?
— Сергей Александрович для меня был как второй папа. Он был строгий, когда это было нужно. А так он был очень веселым, всегда на позитиве, если даже объясняет что-то, всегда внесет какую-то долю веселья и иронии, у нас животы болели от того, как мы смеялись. Ругал он за дело. Он нам сразу сказал: «Ребята, ну куда вы идете? Вы понимаете, что это такая профессия… Сразу уходите, если вы ничего не хотите, а если очень хотите, то оставайтесь». И, естественно, были ребята, которые не уважали профессию, он их отчислял за дело. Никогда никого не заставлял, не ругал, он очень мудрый человек, понимал, что, если человек не хочет, значит не хочет. Он передал нам свою коронную фразу, которую ему когда-то сказал его мастер: «Ребята, если интересно, то и интересно. Ну а если не интересно, то и не интересно». Я безумно счастлива, что я училась у этого мастера.
— Как вам в профессии пригодился многолетний опыт занятия спортивными бальными танцами? В жизни вы любите танцевать?
— Я обожаю танцевать! Когда поступила во ВГИК, у меня даже была депрессия, что я резко перестала танцевать. Потому что я до самого последнего момента занималась танцами, сегодня танцую, а завтра еду поступать. И, естественно, мне не хватало ежедневных занятий по 4-6 часов, конкурсов, соревнований, концертов. Танцами я занималась в Рыбинске во Дворце культуры, у нас был танцевально-спортивный клуб «ОНиОНА», и мы на всех городских праздниках, концертах выступали. Это крутой опыт, который здорово помог мне в развитии артистизма. Я не боюсь публичных выступлений, как некоторые. Безусловно, это помогает мне и сейчас. Актер должен быть пластичным, слышать ритм сцены, темп.
— Что для вас сейчас главное в жизни?
— Я горю своей работой. Думаю про театр, хочется там себя попробовать. Я играла во ВГИКе в дипломном спектакле «Война и мир» Наташу Ростову, он шесть часов шел. У меня даже не было второго состава, Сергей Александрович почему-то именно меня видел Наташей — и все. Мюзиклы были, хотя я не профессиональная певица, но каким-то чудом я туда попадала, у меня есть слух, но не поставлен голос.
— Не могу не спросить о планах по созданию семьи. Как расставлены приоритеты: карьера, семья, дети?
— У меня на первом месте карьера. Хотя, я бы, конечно, хотела семью. Но, видите, мне уже 30, а я все хожу в девках. (Смеется.) Я водолей по гороскопу, и я не то чтобы верю гороскопам, но то, что там написано, это прямо про меня. Мы очень свободные люди… Я не могу целый день сидеть дома, обожаю социум, не могу без него, не могла бы, наверное, сидеть дома и не работать. Это вообще не мое. Даже, если у меня будет ребенок, я буду работать, и не смогу стать домохозяйкой. И пока внутренне я не чувствую себя готовой к материнству. Хотя я очень люблю детей. Когда вижу маленьких, в голове часто проскакивает: «Ой, хочу такого, затискала бы!».
— Все приходит в свое время…
— Да, но мне уже 30. Хотя, опять же, можно сказать «уже 30», а можно и «еще 30». Многие считают, и я с этим согласна, что в наше время 30 — это как раньше 20, в поколении наших родителей.
Лика Брагина
