Макар Запорожский: очень хочется замахнуться на Уильяма нашего Шекспира
В новом сериале «Стражник», показ которого идет сейчас на НТВ, популярному актеру Макару Запорожскому пришлось немного отступить от привычного амплуа. В сериале он играет спецназовца, который, чтобы вытащить из тюрьмы своего отца, не гнушается любыми средствами и решает проблемы силой, не особо обращая внимание на законность своих действий. Поступки его героя неоднозначны и Макар на экране прекрасно передал драматизм морального выбора человека, ставшего заложником ситуации. О другом своем выборе, творческих планах и работе в Голливуде артист откровенно рассказал в интервью «ТН».
— Расскажите о своем герое — спецназовце Михаиле Цареве в «Стражнике». Чем он вас привлекает и, наоборот, отталкивает?
— Наверное, удивлю вас, но для меня Михаил Царев — довольно неприятный типаж. Такие люди искренне полагают, что все сложные вопросы можно решить только силой. И в жизни такие люди, которые не могут контролировать свою агрессию, часто оказываются в местах не столь отдаленных. С другой стороны, мотивацию Царева можно понять, но не оправдать. Абсолютная уверенность в невиновности отца, которого обвиняют в преступлениях и заключили под стражу, порождают у него полное недоверие к правовой системе и особенно представителям власти, которые эту систему представляют. Тут уже не до разговоров и рефлексии. И он все-таки не юрист, а профессиональный военный, поэтому ищет ответы на свои вопросы как умеет, как его научили в армии.
— Была ли у вас какая-то подготовка к роли в физическом плане?
— Подготовка, разумеется, была. Я очень плотно занимался с инструктором отряда «Альфа». Он показывал, как правильно держать оружие, как с ним передвигаться, как быстро доставать и убирать его. В специальных подразделениях для этого всего есть отработанная техника, которая должна в «час Х» помочь сберечь бойцу лишние секунды. Это была инициатива постановщика трюков Андрея Березкина, за что ему отдельное спасибо.
— Фильм «Стражник» ставит перед вашим героем сложный выбор — поступить по закону или по зову крови. На ваш взгляд, чему учат зрителей такие жизненные драмы?
— Хороший вопрос… Как мы все знаем, научить нельзя, можно научиться. В этой истории каждый сам решит, чему можно научиться, так как однозначного ответа здесь просто нет. Может, это и к лучшему. (Улыбается.) На мой взгляд, это история о самолично присвоенном праве возмездия. Ведь Михаил Царев по ходу фильма столько рушит судеб, столько забирает чужих жизней. И если разобраться, это все люди, у которых были семьи, свои планы на жизнь. Но ради своей цели он без колебания берет на себя роль вершителя судеб, считает, что вправе чинить правосудие по своим законам. Откуда это понимание взялось у него? В чем главный вопрос этой истории? Возможно, он просто уверен, что у него нет другого выбора, как идти напролом против системы. Но ведь это не так, выбор всегда есть. И этот важный момент в этой истории, я его держал в уме, когда играл Царева. Конечно, я бы на его месте поступал совсем иначе.
— Поступали по закону или по справедливости?
— Как мы видим, мой герой часто оказывался не прав, но понимал это, когда уже ничего поправить было нельзя. Я не столь подвержен эмоциям и таким опрометчивым поступкам. Я бы предоставил жизни самой расставить все по местам в большей степени. В жизни я никогда не спешу всякий раз осуждать людей за их поступки, чаще стараюсь их понять.
— Михаил Царев — спецназовец, настоящая боевая машина, сметающая всех на своем пути. Когда готовились к роли, кого из героев боевиков в первую очередь вспоминали?
— Когда продюсер впервые приехал ко мне домой на ночь глядя обсуждать роль и подписывать договор, он сказал, что ему нужен свой Джеки Чан, так как драки и стрельба будут едва ли не в каждой сцене. И тут я подумал: стоп, ну где я, и где Джеки Чан? (Улыбается.) Но, поразмыслив, решил, что это будет для меня хорошим опытом. Во всяком случае, будет интересно попробовать сыграть эту роль. Это был творческий вызов самому себе в каком-то смысле. Рад, что все получилось, судя по отзывам, сыграл вполне убедительно.
— Какие критерии выбора роли у вас?
— Здесь я бы говорил о факторах, которые могут повлиять на решение, каких-то прикладных моментах. Например, я всегда ориентируюсь на свой график, на возможность работать в определенный момент времени, на загруженность, какие-то другие обязательства. Если время есть, конечно, я не могу позволить себе отказываться от предложений, от заработка, обычно я соглашаюсь на роль. Другой вопрос, что никогда заранее не угадаешь, что из этого всего выйдет. Бывает плохой сценарий в итоге оказывается замечательным проектом, а классная, интересно придуманная история в итоге оборачивается пустышкой, красивым фантиком без соответствующего содержания. Новый проект — это всегда кот в мешке.
— Есть ли такие роли, от которых категорически отказываетесь сразу и бесповоротно?
— Да, такие роли есть. Как правило, это связано с этическими или моими идеологическими взглядами.
— Привносите ли в роль свое понимание персонажа или четко выполняете установки режиссера?
— Обычно это всегда синергия, даже если кто-то из участников процесса будет это отрицать. В процессе съемок мы все влияем друг на друга, вольно или не вольно. Чей-то вклад может быть больше или меньше. Но бывает так, что в ходе съемочного процесса вы можете лепить одно, а в итоге получается другое, а смонтируется вообще третье. Так что да, кино — это всегда командная работа. Но, если я в чем-то стопроцентно уверен, я буду на этом настаивать до конца.
— Когда снова увидим вас в одном фильме вместе с братом? Есть ли такие планы?
— Да, помню мы прекрасно поработали вместе в картине «Вечное новое» у Андрея Лескина. К сожалению, это пока единственный подобный опыт. Я буду очень рад, если предоставится такая возможность вновь поработать вместе с Кириллом, у нас это хорошо получается. (Улыбается.)
— Вспоминаете ли свой опыт работы в Голливуде? Продолжаете ли общаться с кем-нибудь из творческой группы «Красного воробья»?
— К сожалению, кроме агента, который меня в этот проект позвал, больше ни с кем не общаюсь. А так хотелось бы, конечно, люди там собрались интересные во всех смыслах. Было очень интересно и поучительно поработать в этом проекте. Во всяком случае, теперь я уже не думаю, что Голливуд — это космос, что-то недосягаемое. Да, там немного по-другому организован процесс, и, конечно, совсем другие бюджеты. Но, что касается актерской профессии, то особых различий я не заметил.
— В чем различие двух школ, двух направлений кинематографа?
— Школы, разумеется, разные есть, и их не две. Школа Станиславского, а из него вышли многие направления, Вахтангова, Мейерхольда, Чехова. Чуть в стороне стоит школа Брехта, школу Гротовского тоже можно отдельно поставить, но и она вышла от тех же истоков. Везде есть хорошие артисты и плохие, хорошие фильмы и плохие.
— А с кем из голливудских звезд женского пола, кроме Дженнифер Лоуренс, хотели еще сняться в одном фильме?
—МэрилСтрип, ДжэниферКоннели, Фиби Уоллер-Бридж — да много с кем хотелось бы оказаться на одной съемочной площадке. Все они очень талантливы и органичны в кадре.
— А как продвигается ваша продюсерская деятельность? Уже есть планы, проекты?
— Да, планы есть, все продвигается потихоньку. Но на все это катастрофически не хватает времени и сил. Ведь это дело требует полного погружения в процесс. Если хочешь, чтобы все получилось хорошо, необходимо полностью и всецело заниматься проектом. Я пока отдаю приоритет актерской деятельности — более адаптивной для меня в вопросе времени и финансов.
— Где комфортнее работать — на театральной сцене или в кино?
— Разумеется, на сцене. В кино чувствую себя куда более беспомощным и неубедительным.
— У вас много разноплановых ролей. Каких персонажей интереснее играть?
— Всегда интересно играть искусно придуманных, четко и подробно описанных, которые будоражат воображение. Хочу играть героев, выпадающих из общественных стереотипов, совмещающих в себе несовместимое. Чтобы прям руки чесались это все скорее попробовать. Бывают такие роли, о которых думаешь, лепишь их у себя в голове постоянно: по дороге домой, на работе, во время обеда — которые тебя захватывают и просто не отпускают до самого конца.
— После работы в мюзикле «До самого солнца» о вас заговорили, как о прекрасном актере этого жанра. В какой из известных постановок хотелось бы принять участие?
— Очень много таких. Это «AcrosstheUniverse», «Иисус Христос Суперзвезда», «Волосы», «Dreamgirls» и «Оливер» — в любом из этих великих мюзиклов я бы поработал с большим удовольствием. Работать в мюзикле — это моя страсть. Я вообще себя считаю нереализованным артистом мюзикла. Для меня это высший пилотаж актерского мастерства. Но, с другой стороны, необходимо признать, что выдающихся работ в этом жанре у нас пока критично мало, можно по пальцам пересчитать.
— А где любите отдыхать в свободное время?
—Ппффф… ухх… Честно говоря, даже не помню, что такое отпуск. Столько дел, если не на работе, то дома, если не дома, то с близкими, и столько всего надо прочитать, столько мест, куда сходить. Смена деятельности, целей, окружения, всякое переключение на что-то другое — это пока единственный отдых, который мне удается себе позволить, и это проблема, и чем дальше, тем больше.
— Есть ли у вас роль мечты в кино или театре, которую хотелось бы сыграть?
— Очень хочется замахнуться на Уильяма нашего Шекспира (улыбается), поработать с Анатолием Александровичем Васильевым. Ну очень хотелось бы!
Евгений Николаев
фото: PR НТВ, личный архив
