Андрей СОКОЛОВ: если у артиста «нос холодный», надо заканчивать с профессией
11 марта на телеканале НТВ состоится премьера детективной драмы «10 дней до весны». В основу сюжета сериала легли события 2014 года, определившие будущее полуострова Крым и его жителей, ставшего частью Российской Федерации. Одну из главных ролей в фильме сыграл народный артист России Андрей Соколов. Это уже не первая его большая роль кадрового военного, но одна из первых периода новейшей истории страны и событий крымской весны. О том, как снимался сериал, издержках популярности и главном творческом кредо актер рассказал в эксклюзивном интервью «ТН».
— Когда прочитали сценарий, какие первые впечатления были?
— Первые - что сценарий художественного фильма очень похож на сценарий документального на основе тех событий, которые происходили в то время в Крыму. Я на полуострове очень частый гость, много друзей оттуда, информацией обладаю большой и разнообразной. Скажу, что сюжет сериала очень правдоподобный. Мы видели и видим сейчас много сложных судеб, как у главных героев, непростого личного выбора, каких-то семейных разломов — все это еще очень свежо в нашей памяти и, конечно, фильм в полной мере отражает все исторические реалии тех событий.
— Вам сразу предложили роль офицера спецслужбы Дмитрия Орлова?
— Я уже дожил до того возраста, когда пора играть генералов. Орлов — сам крымчанин, для него судьба полуострова — не просто служебное задание, а судьба Родины, судьба своей семьи. У меня в жизни много друзей, которые с честью и достоинством носят погоны, поэтому мне было понятно, как и про что надо играть в фильме. В проект пригласили очень опытного консультанта — непосредственного участника тех событий. Он подробно до мельчайших деталей рассказывал нам о том, как все происходило, и с его помощью в сериале очень много важных деталей появилось.
— В вашем дебютном фильме «Она с метлой, он в черной шляпе» у вашего героя тоже фамилия Орлов. Это случайность или есть какая-то закономерность?
— Это совпадение, которое, тем не менее, мне приятно отметить. (Улыбается.) За столь большой промежуток времени: если не ошибаюсь, фильм вышел в 1987 году, получилась некая закольцованность в хорошем смысле, которой я категорически рад.
— Вы как-то подстраивали роль под себя или персонаж изначально был выписан достаточно объемно?
— В любом случае каждый актер старается подстроить роль под себя, я не исключение, хотя в сценарии все было очень четко: выписан и характер этого персонажа, и его образ мыслей и действия. Конечно, я от Орлова отличаюсь, я — другой человек, но на экране это все-таки собирательный образ настоящего профессионала и патриота своей страны.
— У вас достаточно большой опыт киногероев в фильмах о Великой Отечественной войне. Были ли какие-то отличия в современном проекте?
— Есть такая поговорка: «У каждого времени свои герои». Мышление военных, которое было в годы войны, и которое сейчас — это большая разница. И военные технологии изменились, и люди стали другие, и думают они немножко по-другому, кругозор иной. Но если говорить о сходстве с сегодняшним днем, то такие герои, как Орлов, — стойкие и мужественные, они дали присягу Родине и честно выполняют свой воинский долг. Помните крылатую фразу: «Есть такая профессия — Родину защищать»? Вот она как раз про них. Очень много ребят, которые выполняют свой воинский долг с честью, так же, как и в годы Великой Отечественной, они готовы отдать жизнь, защищая нашу Родину.
— Режиссер фильма Ким Дружинин молодой, но уже успел снять один из лучших современных фильмов про войну — «28 панфиловцев». В этом проекте все будет так же круто?
— Я еще не видел сериал, но скажу что в этом проекте все его участники были единомышленниками, а уровень съемочного процесса был очень высоким. У Кима есть уникальная способность собирать вокруг себя творческих людей, зажигать и вдохновлять их работать на пределе своих возможностей. Работа режиссера — это ведь сложный и порой нервный процесс. Но у Кима просто фантастическая выдержка, способность к компромиссам и редкое умение неуклонно идти к своей цели. Он из тех людей, которые точно знают, чего он хочет, и любое дело, любой проект им по плечу.
— Вы сами режиссер и продюсер. На этот проект смотрели уже другими глазами?
— Я прекрасно понимаю, что режиссура и актерская профессия — это совершенно разные вещи, и если у актера есть свое видение, он всегда может им поделиться. Но в любом случае последнее слово за режиссером — это его кино, его зона ответственности. Задача актера в команде — режиссеру помогать, а не тянуть одеяло на себя, как это нередко, к сожалению, бывает. Съемки ведь сложный и коллективный процесс, от слаженной командной работы во многом зависит успех проекта. Поэтому я с удовольствием принимал и делал все, что Ким мне предлагал.
— Не хотелось что-то по-другому сделать?
— Для этого нужно быть внутри проекта полностью. У меня просто не было такой возможности и времени. Целиком картину во время съемок видит только режиссер. Но то, что я видел, мне все понравилось, так что надеюсь, что и на экране все будет прекрасно.
— Тема крымской весны не вдохновила вас как режиссера?
— Мы давно, уже года два назад, начали над этим работать. Но не так все просто. Это такой масштабный проект, который требует серьезной подготовки.
— То есть что-то в работе уже есть?
— Да, но не будем забегать вперед. (Улыбается.)
— Вы востребованный актер, любимец публики. Зачем вам еще и режиссерская стезя?
— Именно этот вопрос первым мне задал наш легендарный режиссер Владимир Мотыль, когда узнал, что я собираюсь поступать к нему на курсы, несмотря на то, что я с ним очень дружил. Но, когда я поставил свой первый небольшой курсовой спектакль, Мотыль, надо отдать ему должное, при всем курсе взял свои слова обратно, сказал: «Да, ты прав, тебе стоит заниматься этим всерьез». Мне всегда нравилось быть не только частичкой кубика Рубика, но и собирать его. Режиссура — это всегда очень тяжело и сложно, но так интересно и увлекательно, что этим хочется заниматься постоянно. Но, скажу так: после окончания Высших режиссерских курсов нет более послушного актера на съемочной площадке, чем я, потому что я уже был в шкуре режиссера.
— Часто возникает «режиссерское» противоречие, когда работаете актером?
— Когда я участвую в съемках в качестве актера, то получаю громадное удовольствие от того, что могу просто отработать смену и уйти с площадки в отличие от коллег-режиссеров, у которых голова болит все 24 часа, пока они работают над проектом.
— Поэтому многие ваши коллеги-режиссеры — Филипп Янковский, Константин Богомолов и другие сейчас меньше хотят снимать, а больше сниматься как актеры?
— Какого-то тренда я не вижу, все от конкретного человека зависит. Ведь режиссура, по определению того же Мотыля, — это способность собрать как можно больше талантливых людей под свою идею и заставить их работать на максимуме. Но иногда ты можешь быть по обе стороны баррикад. У меня начиналось, когда снимали сериал «Адвокат». Был и с той, и с другой стороны, поэтому опыт есть. Иногда выполнить творческую задачу актера может только сам режиссер — так тоже бывает.
— Для вас лично где максимально комфортно в плане самореализации: актер, режиссер, продюсер?
— Вот точно не продюсерство. (Улыбается.) Наверное, все-таки актерская стезя. Хотя, когда складывается тандем «режиссер-актер», то получаешь удовольствие как актер, а когда что-то свербит и хочется что-то поправить — то как режиссер. Это как два ствола у одного дерева. Понятно, что у режиссера больше ответственности, нагрузки и так далее. Но, как говорил все тот же Мотыль: «Снимать надо тогда, когда просто уже не можешь не снимать».
— Вы очень загруженный человек, ведете сразу несколько творческих и общественных направлений. Как это все получается у вас успевать? Какой у вас горизонт планирования?
— Как говорят: если хочешь рассмешить господа, расскажи ему о своих планах. (Улыбается.) У меня есть малый круг задач, а есть большой. Большой круг — это когда все распланировано до 1 января 2025 года, есть планы и на 2026 год. Но всегда есть текущий график в недельном цикле, когда ты идешь и делаешь, потому что не можешь не идти: в театре играть, преподавать в театральном вузе. А остальное — масса увлечений, хоккей, общественная работа — все это планируется по остаточному принципу.
— А какой образ жизни вы ведете при такой загрузке?
— В зависимости от проектов, от нагрузки. Вчера был спектакль в Питере, потом в Москве, потом я улетел по делам в другой город, сегодня вернулся. Я понимаю, что такой ритм сложно держать постоянно, иногда просто необходимо дать передышку своему организму. Вроде бы останавливаешься, делаешь паузу, выдыхаешь, но потом снова включаешься в работу в режиме нон-стоп. Наверное, по-другому не могу пока.
— А как вы вообще отдыхаете?
— У меня формат отдыха зависит от количества свободного времени. Лучший отдых для меня — на природе. Еще дома очень люблю находиться, это для меня настоящий кайф. Если больше времени, то стараюсь выбираться на дачу в ближнее Подмосковье. Если еще больше времени — тогда море, пальмы, белый пароход. Правда, давненько такого не было, но я думаю об этом. Бывает, когда гастроли совпадают с местоположением моих друзей, тогда на день-два стараюсь задержаться, чтобы встретиться с ними.
— Вы — один из тех, кто после премьеры «Маленькой Веры» проснулся знаменитым на всю страну. Какой совет вы бы дали нынешним коллегам, на которых обрушилась бешеная популярность. Тем же молодым актерам из «Слова пацана», их сегодня буквально разрывают и в рекламу, телепроекты и т.д.?
— У нас в «Щуке» был один хороший педагог Михаил Борисов, с которым я дружил. Шикарный режиссер и широкой души человек, он как никто другой разбирался в нашей профессии. Так вот он сказал однажды: «Можно доказывать в жизни только профессией на съемочной площадке, остальное — шушера, лабуда». Я надолго запомнил эту фразу. А ребятам из «Пацанов» я могу дать совет: не давайте себя растащить по кускам. Всегда включайте мозги, не забывайте бессмертную фразу на кольце царя Соломона «И это пройдет». А вот дальше что? Лучше им быть готовым ответить на этот вопрос уже сейчас.
— Нет ли у вас планов воспроизвести легендарный творческий тандем из «Маленькой Веры» — с Натальей Негодой?
— Лет семь назад такая возможность обсуждалась, но, к сожалению, не сложилось. Мы с Наташей периодически общаемся, но дальше разговоров дело пока не идет. Она живет достаточно своеобразно, закрыто, так что каких-то совместных планов пока нет.
— С учетом вашей большой загруженности вы с дочерью часто видитесь?
— Всегда, как только есть возможность.
— Она уже достаточно взрослая, есть ли у нее какие-то задатки будущей профессии?
— Сейчас она плотно в школе учебой загружена, еще в музыкальную школу ходит, фехтованием занимается, конным спортом.
— Практически уже готовый актер. У нее уже есть опыт съемок, будете ее ориентировать на актерскую стезю?
— Если она захочет, я всегда ей помогу. Чем бы она ни занималась, я всегда ее буду поддерживать.
— Когда вы проводите кастинг, вы учитываете, что актер и актриса в этот период находятся на пике отношений? Что у них сейчас глаза горят по-особенному и в душе прилив чувств?
— Мотивация для горящих глаз может быть абсолютно разной. Если глаза горят — хорошо, если подходят для роли — тоже хорошо. Все зависит от материала, с которым актеру предстоит работать. Я всегда говорю студентам: «Ребята, когда профессия занимает 90 процентов, то оставшиеся 10 процентов вашей личной жизни должны быть по удельному эмоциональному весу не меньше, тогда вам будет интересно и в профессии тоже».
— У вас потребность передавать опыт потому, что вы не можете не передавать или вас пригласили этим заняться?
— Разговоры о моей педагогической деятельности шли давно. Но я считал и считаю сейчас, что нельзя заниматься педагогикой, когда ты внутренне к этому не готов, когда до конца не чувствуешь всей ответственности. Для педагогики надо, как говорится, созреть. Сейчас, оглядываясь вокруг, я понимаю, что с преподаванием в нашей сфере стало, скажем так, не совсем радужно, поэтому хочется внести свою лепту, передать свои знания и опыт, которые накопил.
— У вас своя методика, система обучения?
— В любом случае, она индивидуальна, но в основе у меня всегда методика щукинской школы. За долгие годы она доказала свою эффективность и не утратит актуальности еще долго. Конечно, любая система зависит от преподавателя, его личного опыта. Без лишней скромности скажу, что у меня половина курса уже и в кино снимается, и на репетиции ходит в театры, и в различных конкурсах участвует. Чем могу, я им всегда помогаю, и то, что накопил, с радостью передаю.
— Вы сразу видите талант актера или нужно какое-то время, чтобы он раскрылся?
— Бывают разные случаи — не угадаешь. Есть те, у кого талант сразу «звенит», его слышно сразу. А кому-то нужно время, чтобы раскрыть потенциал, и тогда происходят чудо-перевертыши. Конечно, можно ошибиться, ведь тот небольшой конкурсный марафон, который будущие артисты проходят при поступлении, не может дать полной картины, кто станет большим артистом, а кто нет. Но у нас на курсе, я считаю, достаточно высокий процент ребят, из которых может что-то получиться. Самое главное в нашей профессии — трудолюбие. Когда человек не талантлив — полбеды, а вот когда он ленив, равнодушен и не хочет ничего делать — тогда точно беда.
— Многие коллеги пришли в профессию через тернии. Если бы их не было, возможно, они такими большими артистами не стали. У вас какое мнение на этот счет?
— Я не считаю бесспорным изречение «Талантам надо помогать, бездарности пробьются сами». Здесь все индивидуально, и судьбы людей, бывает, складываются по-разному. Помогать надо всем в любом случае. Но и актер должен быть подготовлен к любому развитию ситуации. Если хочешь сниматься у Спилберга, хотя бы язык выучи для этого! Стать известным артисту не так сложно, гораздо сложнее удержаться на этой высоте длительное время. Потому что и режиссеры начинают тебя ассоциировать как-то не так, и зрители привыкают, и продюсеры ищут новые лица. Поэтому, если появляется безразличие, если у артиста «нос холодный», надо заканчивать с профессией. А по поводу терний… Я лично всегда такой вопрос себе задаю: если бы твои близкие проходили через эти тернии, как ты бы к этому относился? Стоит ли им это делать? И, если честно, пока всегда отвечаю: я бы сто раз подумал!
— Вы сначала с отличием окончили технический вуз, получили профессию, путевку в жизнь, только потом решили стать артистом. Насколько это оправдано? Ведь несколько лет было упущено.
— История не любит сослагательных наклонений. Я вряд ли отвечу на этот вопрос. То, что в тебе заложено, никуда от этого не денешься. Я отработал всего месяц после окончания МАТИ по специальности, и для меня это была настоящая каторга. Но я долго не решался поступить в театральное училище, просто в то время не хватало смелости. Для меня даже студенты там были богами, не то что актеры. У каждого своя дорога в жизни, у меня вот такая получилась.
— Но вы бы посоветовали выпускнику школы пойти таким более защищенным в социальном плане путем или все-таки не терять время и начинать пробовать сразу после школы поступать в театральный вуз?
— Я бы посоветовал родиться в семье Рокфеллера. (Улыбается.) Если серьезно, то даже не знаю, как лучше. У каждого своя судьба и свой путь. Это с виду кажется все очень легко и здорово: овации, цветы, поклонники. Но в моей жизни по-всякому бывало, уж поверьте. Всегда нужно прислушиваться к себе — к тому, что идет изнутри. И когда поймешь, что в этой жизни хочешь больше всего, надо отбросить сомнения и твердо идти по выбранному пути: овладевать знаниями, много работать и добиваться своей цели, невзирая ни на какие на трения.
Евгений Николаев
фото: PR HTB
